Русский

Дима мысленно подвел итог. Комплекс в Базаргане представлял собой бывший монастырь. Некоторые фрагменты датировались четырнадцатым веком. Арков, надо отдать ему должное, расстарался и добыл данные археологических раскопок. Оказалось, что нынешние стены были построены на основе старых, которые уходили в землю на четыре метра. Чего боялись эти древние монахи? Артиллерии? Танковых снарядов? Ядерной ракеты? Если так, то они поторопились примерно лет на шестьсот. В пятидесятых иранский шах приказал перестроить монастырь. Здесь сделали бассейн и огромный гараж, где шах держал дорогие машины из своей коллекции. При аятоллах[6] эти западные символы разврата, очевидно, были уничтожены. Оставалось неясным, как или когда бывший монастырь перешел под контроль Аль-Башира и для чего он был ему нужен. Скорее всего, он представлял собой местный командный центр. Арков, вернувшись, дополнил информацию: по оценкам, в данный момент в лагере находилось от двенадцати до двадцати пяти вооруженных солдат. Эти данные лишь порождали новые вопросы. Было неизвестно, сколько и какое именно оружие Кафаров продал Аль-Баширу. Лагерь мог быть и арсеналом. Вполне могло оказаться, что склады набиты оружием и техникой в количестве достаточном для ведения полномасштабной войны.

Краем глаза Дима заметил появление нового человека. И слабый, но приятный запах: жасмин? Или, может быть, гардения.

Он поднял голову. Она была высокой и стройной, но не худощавой. Примерно его возраста, но сохранилась лучше. Несмотря на скромный деловой итальянский костюм, по ее манере держаться он угадал, что она участвовала в боевых операциях. Возможно, в случае надобности могла бы в одиночку перебить всех этих компьютерных мальчиков, да и его самого заставить попотеть. Надпись на бедже гласила: «Оморова».

Женщина положила перед Димой новую стопку бумаг.

— Надеюсь, у меня есть все, что вам нужно.

Он улыбнулся:

— Уверен в этом.

Взгляд ее стал холодным. Дима убрал улыбку с лица.

— Почему вы на бумажной работе?

Оморова восприняла эти слова как комплимент:

— Увы… Отец болен, матери тяжело одной, поэтому я решила пока побыть в Москве. — Она взглянула на снимки и вздохнула.

Дима угадал ее мысли. Может быть, попытаться проникнуть туда переодетыми в местных жителей? Но блондинка ростом метр восемьдесят, в Иране? Нет, так ничего не получится.

— Ладно, рассказывайте мне о Кафарове. Мне нужно абсолютно все, включая то, какой рукой он дрочит.

Она не улыбнулась:

— С этим могут быть проблемы. У него очень усердный гарем.

— У семи нянек дитя без глазу.

Кролль поднял голову от ноутбука:

— Что?

— Это такая пословица. Работай.

Оморова разложила на столе папки и сделала глубокий вдох:

— Сначала о главном. Ему пятьдесят четыре, в день выкуривает шестьдесят сигарет, склонен к полноте, несмотря на занятия теннисом дважды в неделю. На подвиги не способен: не сможет вскарабкаться на стену или пробежать большое расстояние. Нервный, вспыльчивый, нетерпеливый. Попытка захвата его очень разозлит, но он любит жизнь и боится смерти и боли. Употребляет много кокаина, так что наверняка обнаружите его под кайфом — или в состоянии ломки, если у него отнимут запасы отравы. Возможно, придется дать ему заправиться, если будет время. Патологически недоверчив и ненавидит, когда кто-то другой ведет машину. Раньше он сам всюду летал, до одной жесткой посадки в Гане, когда он ободрал брюхо своему «Фалькону».

— Могут с ним быть любимые женщины?

Она приподняла бровь:

— Интересная формулировка. Его вторая жена находится в нарколечебнице, имеются еще по крайней мере две любовницы, одна здесь, в Москве, вторая — в Тегеране.

— Эта вторая может быть там с ним?

— Возможно. Она австриячка. Кристен. Размер груди неизвестен.

— Я включу воображение.

— Он, как бы поточнее выразиться, никогда не был слишком внимателен к своим женщинам. Первую жену похитили…

— И?..

— Он не стал платить.

— А сколько за нее просили?

— Миллион долларов.

— Маловато. И что с ней случилось?

— Ее больше никто не видел.

— Так, общая картина проясняется. Где у него база?

— Имеется дом в Москве, на Арбате, дача в Переделкине, но в последние десять лет он в основном базируется в Иране. Будучи таджиком, он прекрасно говорит на фарси и, пользуясь сомнительным международным статусом Ирана, налаживает контакты с самыми… сложными клиентами.

— То есть с террористами. Расскажите о семье.

— Гражданство российское. Единственный сын рабочего и швеи. Отец работал на автомобильном заводе в Тольятти, получил травму. Жена и сын выходили его. Кафаров не поддерживал связь с родителями последние двадцать лет, но полностью их обеспечивает.

— Есть что-нибудь о службе в ВВС?