Русский ад. Книга первая

– Слушай, а этот пацан привязанный сигает? Копперфилд этот? – заинтересовался Грачев. – А?

От министра обороны несло сапогами и водкой; когда Грачев наклонялся к нему, Барсуков задерживал дыхание, но это не спасало – от Павла Сергеевича всегда несло черт знает чем.

Барсуков не ответил. Он беспомощно смотрел куда-то на горы, на снег… Михаил Иванович так устал, что ничего не видел вокруг. Президент страны опять (в который уже раз!) приказал ему «прощупать десантника», а у Грачева, черт возьми, отпуск до первого ноября, значит, здесь, в Красной, придется сидеть недели две… – это жизнь, а?

– Паш, круто ведь, ну глянь, блин…

– Ла-а-дно те, майор у меня ас!

– Я что, бл, пропасть не видел?.. – нервничал Барсуков.

– А ты че видел-то, кроме Кремля? – усмехался Грачев.

Вертолет медленно спускался на склон.

– Давай, Ваня, давай! – заорал министр обороны. – На плацу его подхвачу! На плацу возьму суку! Ванька, вперед!..

Шеф-пилот Иван Шорохов расплылся в улыбке: командующий и сам орел, и полет у него орлиный!

Тур задрал морду – смотрел в небо. Люди слабее, чем тори, но у людей ружья.

– Су-ка-а! – завопил Грачев. – На, гад, возьми, возьми!..

Вертолет крутился в горах как сумасшедший, не понимая, что хотят от него эти люди.

Охота для Грачева была как сражение – ему не хватало крови. Без войны Павел Сергеевич был как сирота.

Тур упал на снег. Он, кажется, так и не понял, что его убили.

Тушу не взяли (вся в крови), оставили шакалам. Грачев торопился на танцы: в Красной Поляне, на том самом склоне, где стоит с конца прошлого века просторная деревенская изба, построенная для императора Николая Александровича Романова, расположилась – поблизости – турбаза Министерства обороны.

От скуки (отдых всегда скука) Павел Сергеевич заходил по вечерам на танцплощадку.

Офицерские жены не терялись:

– Разрешите пригласить, товарищ генерал армии?

– Разрешаю, – кивал Грачев, если женщина была в теле.

Танцевал он скверно, как умел.

И плевать, что где-то там, у батареи, прилип к лавке муж-подполковник, ногти кусает. Павел Сергеевич бывал так добр, что разрешал чужим женам иметь и фотку на память. Жалко, что ли?

Нет зверя страшнее взбесившейся овцы.

Барсуков не понимал, куда летит этот вертолет – куда и зачем?

Вокруг Грачева хлопотал Азат Казарович Ассатуров, мэр Адлера; Грачев любил Азата и всегда брал его с собой.

– Слышь, Казарович, у тебя фантазия есть?

Грачев сидел в кресле, закинув ноги на соседний ряд.

– Конечно, есть, – вздохнул Азат. – С моей работой, товарищ министр обороны, у меня че только нет… а фантазии этой… просто до хрена, я извиняюсь, Диснейленд отдыхает…

– Вот, – удовлетворенно кивнул Грачев, – это радует. А ты, Михал Иваныч, – он повернулся к коменданту Кремля, – на Памире водку пил?

– Где? – вздрогнул Барсуков.

– На Памире. Гора такая. Пил, спрашиваю?

– Скажи, Паша, а что, здесь, что ли… выпить нельзя?.. На хрена нам Памир?

– Во! – подскочил Грачев. – А ты метла, генерал! На горе возьмем и здесь тоже возьмем. Шорохов, помчались! Кружки тащи.

– А где Памир-то? – не понимал Барсуков.

– Майор, где тут Памир? А?.. Ты охренел?.. Какая Туркмения? Таджикистан? Погоди, а тут что? Я помню, что Кавказ, ты из меня дурака не делай! Какая Ушба? Такой не знаю! Ско-ка? Метров скока? Какие еще три часа, ты соображай! Во, это… что надо! Пять тыш-щ – хорошо! Поехали.

Летчики встрепенулись: министр определился и поставил боевую задачу.

– На Эльбрус идем, – радостно сообщил Грачев. – Ты ща шестьсот над уровнем моря. По чарке примем – и сразу вниз, греться. Баб привезут.

Девушек доставляли из Адлера. Адъютанты (один или двое) пропускали сначала их через себя, отбирая самых умелых, теплых и колоритных. Ну а потом – руководителе.

Лично министр. Такую «схему» придумала в свое время Екатерина Великая. У императрицы, говорят, была даже особо доверенная дама, некто Перекусихина; ей было торжественно даровано «право первой ночи» – с гренадерами.

Граф Орлов тоже прошел сначала через Перекусихину Министр обороны России всего лишь повторял опыт императорского двора.

– Какая разница, где напиться? – удивлялся Барсуков. – Объясни, командир?

Грачев мечтательно улыбнулся:

– Не понимаешь! Русскому человеку всегда подручная 49 радость нужна. Ты когда-нибудь портвейн крымский… пил?

– Кажется, да, – напряг лоб Барсуков.

– Кислиночку… помнишь? А?!

– Тебе, министр, не Памир, нет, тебе врач… нужен.

Психологическая помощь… на дому, на даче, в кабинете… Далее везде…

– Портит, портит власть людей… – Грачев мечтательно откинулся в кресле. – Ее ж… Массандру эту… если грамотно употребить, кислиночка всегда во рту остается… Закуски не надо. Выпил – и вроде как закусил…

– Ты это на Памире понял? А, командир?

– В Афгане, брат. Водка в горах не так идет, как у вас… на земле. Там, в горах, кислород другой. Аура другая.

– Тебе, чтоб нажраться, аура нужна?

– Дурак ты, Миша… – надул губы Грачев. – Я ж десантник, понял? Я впечатление ищу.

– И как?

– Скучно. Сейчас все скучно. Пил я намедни с немцем одним…

– С кем?

– Министр обороны. Ихний. Я когда третью бутылку «Столичной» вытащил, он мертвым притворился.