Русский ад. Книга вторая

— Почему папа не заходит в большой дом? Спросила у Елены Николаевны, его жены, маленькая Оля.

— В этом доме, дочь, три человека разрушили очень большую страну, — объяснила Батурина.

— А зачем?

— Им хотелось стать царями.

— Маша, Маша, — закричала Оля подружке, — не ходи в большой дом, там какие-то дураки царями стали!

Лужков внимательно наблюдал за Ельциным. Так в Кремле принято: ловить каждое его слово и каждый взгляд.

— Так вот, Борис Николаевич: 46-й. Сталин и кредит не отдает, и Крым, хотя Рузвельт предложил сделать руководителем Израиля нашего актера Михоэлса. И это предложение стоило Михоэлсу жизни.

Американский посол давит на Сталина с целью принятия экстренных мер…

— Может, чай? — вдруг спросил Ельцин.

— С удовольствием!

— или…

Лужков боялся, Ельцин предложит выпить, придется отказываться, Лужков «защил» себя раз и навсегда, поэтому он тут же, быстро пошел вперед:

— От чая не откажусь: то есть Сталин, Борис Николаевич, сломал все предыдущие договоренности, значит — начал новую войну, холодную…

Сначала — Сталин. Его игра. А уж потом — Фултон, знаменитое выступление Черчилля.

Ельцин подошел к окну: он любил смотреть на Красную площадь.

— Я про Крым… знаю, — вдруг сказал он. — Мы же Полторанина в архивы послали, с целью… их рассекретить. Я пот, понимашь, всегда хотел знать: кто в Свердловске на меня доносы писал?

— Нашли?

— Все уничтожено. Раз стал кандидатом в Политбюро — уничтожали.

Лужков согласился: — Мудро…

— Кое-что рассекретим сейчас, — продолжал Ельцин. — Но процентов двадцать — оставим. Вон, Адамович Алесь… сердце схватило. Когда увидел, кто на него «стучал». А вы, Юрий Михайлович… сегодня шта-а предлагали? При всех! Я — собираю правительство, результаты… тяжелые, ребята нервничают, а вы — давите и давите!.. Зачем? В тот момент, когда мы, понимашь, выходим на завершающую часть финишного отрезка, когда материальный уровень инфляции… снижается каждую неделю и…

Лужков встал.

— Борис Нико…

— Не перебивайте! — приказал Ельцин. — И сядьте, понимашь! Как ко мне ложат записки, так я и даю выступления. Инфляция сейчас — 18,2 %. Уже четыре месяца. А было по 100 % и по 150 %. Поэтому я опптимист и вер: Россия мощно пойдет вверх. Верю и убежден!

Ельцин подошел к столу и нажал какую-то кнопку.

— Чай!

— Каким временем я располагаю? — спросил Лужков.

— Время… есть, — махнул рукой Ельцин. — Пока есть, — уточнил он.

«Ну и денек», — подумал Лужков.

— Я затрону, Борис Николаевич, только ключевые позиции. Предлагаю взглянуть, как правительство оценивает рабочие места в Москве.

Ельцин устало опустился в кресло.

— Давайте!

— Что-то несоразмерное. Завод «Знамя» — 81 доллар рабочее место. ЗИЛ — 109 долларов… А гостиницы? «Центральная» на тверской. Шкала Гайдара: одно рабочее место — 32 000 долларов. «Петровский пассаж» — 46 000 долларов.

Ельцин снял пиджак и чуть-чуть распустил галстук.

— И что?

— Роль дежурного по этажу Борис Николаевич, Гайдар оценивает в 400 раз выше, чем работу дважды лауреата Госпремии Иванова — ведущего конструктора завода «Знамя».

Ельцин остановился: — Как?

— Только потому, — подхватил лужков, — что дежурный по этажу — это центр Москвы, а Иванов — это оборонка, чьи «железки», как считает Чубайс, никому не нужны! Тяжелые недостатки Советского Союза, в том числе и избыточность оборонного комплекса, некоторые наши… министры… представляют сейчас как картину жизни всей страны: развернулась работа, Борис Николаевич, по воспитанию общественного мнения в соответствующем духе!

Стандартные доклады о неготовности заводов Москвы к рыночным отношениям приводят к тому, что на приватизационном поле идут контрпродуктивные процессы. И на этом… на этом подхлесте… — Лужков старательно подбирал слова, — вдруг появляются такие личности, как господин Ефанов.

— Это ЗИЛ?

— ЗИЛ, Борис Николаевич. В советские годы Ефанов был вышибалой в пивной на Пушкинской улице. Там, рядом со Столешниковым, был такой грязный подвал… На ЗИЛе появляется только к обеду. Частенько под этим… — Лужков выразительно щелкнул себя по горлу, — самым делом…

Ельцин нахмурился:

— Это я, Юрий Михайлович… решил. Я подписал. По ЗИЛу.

Лужков не знал, что решение по ЗИЛу принял лично Ельцин.

— Вы, Борис Николаевич?

Он думал — Чубайс.

— Я, — подтвердил Ельцин. — В бане, понимашь… подловили. Шумейко, а с ним жена этого… вышибалы. Красивая женщина. У нас в пресс-службе работает… Бурбулис взял. Я, понимашь, выхожу мокрый. С полотенцем. А они — тут как тут.

— И прям на коленке… Борис Николаевич?

Ельцин развел руками.

— Ввели в заблуждение… — объяснил он.

Лужков почему-то вспомнил сейчас фильм «Директор» — с Губенко в главной роли. Выходит, вся великая сталинская стройка, молодой директор Лихачев и могучие американские станки, за которые советекая власть отдала — в тот год — всю свою валюту… — это делалось, выходит, ради того, чтобы спустя 60 лет какая-то красивая девушка из пресс-службы подгадала момент (что в мужском предбаннике делают красивые девушки?) и подписала у Ельцина дарственную на ЗИЛ своему супругу?