Русский акцент

– В принципе самый что ни есть обыкновенный теодолит, – отметил он про себя, – только красивее советских, недаром в Японии сделан. Единственное новшество это – навороченный на лимбе миникомпьютер с зеленоватым дисплеем.

Но именно электроника и являлась в данном случае притчей в языцех. Борис беспорядочно нажимал на какие-то кнопки этого устройства, но маленький монитор лишь издевательски подмигивал ему едва заметными красноватыми отблесками. Бывший доцент находился в состоянии, близким к отчаянию.

– Это же надо так опозориться, – тревожился он, – надо начинать измерения, а прибор предательски препятствует этому.

На самом деле, сопротивлялся, конечно же, не инструмент, а просто незнание простого электронного алгоритма, неосведомлённость в каком порядке какие кнопки нажимать. Это просто большая удача, что рядом нет хозяина Игаля или Иосифа. Эти бы точно хохотали бы со словами:

– Вот приезжают тут инженера из Советского Союза с купленными дипломами, а потом не знают с какой стороны подойти к обыкновенному измерительному прибору.

Надо было срочно что-то предпринимать. Его работники настороженно смотрели на него, не понимая, чего он ждёт, а он тупо всматривался в жёлтый ящик, из которого вытащили дистомат. Неожиданно для себя Борис заметил, что на дне этого раскрытого ящика горячий ветерок развевал какую-то синюю брошюру. Он не поленился достать её и обнаружил, что эта было не что иное, как инструкция для пользователя. В данный момент эта обретение было сопоставимо разве что с находкой Робинзона Крузо на необитаемом острове, когда он нашёл ящик корабельного плотника, который бы не отдал бы и за корабль, наполненный золотом. Несмотря на то, что руководство было составлено на английском языке, Борис с помощью рисунков и чертежей в течение получаса разобрался в алгоритме измерений. Настроение тут же быстро поползло к плюсовой отметке, и он сразу же приступил к измерениям. Однако и тут его ждали подводные рифы, хотя воды в радиусе пяти километров видно не было. У него, как и помощников, были радиотелефоны, работающие в километровом диапазоне, который позволял ему оперативно отдавать ребятам необходимые распоряжения. Но не тут было, снова начались языковые проблемы. Ну, казалось, что может быть проще, чем сказать работнику, стоящему с отражателем в пятистах метрах от тебя, что ему надо перейти по направлению к тебе примерно на двадцать метров. Но выстроить на иврите простую фразу:

– Самир, пожалуйста, продвинься на меня на двадцать метров, – было выше как физических, так и духовных сил Бориса.

Он потел не только от сорокаградусной жары, он парился, прежде всего, от бессилия руководить своими работниками на иврите. Борис нервничал, психовали и его помощники от того, что не понимали руководителя группы и поэтому двигались не в ту сторону и, как следствие, им приходилось в этом пустынном пекле возвращаться, преодолевая по скалистому грунту двойное расстояние. В конце концов, Борису удалось решить и эту проблему, разработав вместо слов «вперёд, назад, направо, налево» систему жестов, указывающих направление движения.

Время до обеда пролетела, как одна минута. Тонкая хлопчатобумажная рубашка Бориса напоминала влажное полотенце после стирки в кипящей воде, трусы буквально прилипли к пятой точке, как казалось, на всю оставшуюся жизнь, голова сильно кружилась, а перед глазами мелькали какие-то розовые кружочки. За пять часов работы Борис не выпил не грамма воды, хотя ребята неоднократно предлагали ему. Когда он вошёл в караван, Иосиф с первого взгляда понял, что его новому работнику угрожает обезвоживание. Он вытащил из шкафчика небольшую солдатскую флягу, наполнил её водой из трёхлитровой бутылки и прошептал Борису на ухо:

– В израильской армии каждый солдат на утреннем построении должен перевернуть флягу горлышком вниз, чтобы продемонстрировать командиру, что в ней присутствует вода. А ты, Борис, должен сейчас сделать в точности, наоборот, повернуть флягу вверх и выпить воду.

Борис согласно кивнул головой и отпил несколько глотков. Иосиф коснулся его подбородка, чуть приподняв его вверх, и гневно прокричал:

– Бог простит, Борис, что «Финляндию», предложенную мной, ты пить не захотел. Но воду не менее литра выпить сейчас ты просто обязан, если, конечно, не захочешь через час оказаться в реанимационном отделении израильской больницы.

– С больницей знакомиться не желаю, – промямлил Борис, снова прикоснувшись к фляге.

– Ну, вот и правильно, – похвалил его Иосиф, – знакомиться надо с красивыми женщинами, и запомни, дорогой, что в Израиле ты не должен, а просто обязан, как минимум, выпивать два литра воды.