Русский акцент

– Понимаете, Борис, я, в отличие от вас, живу в Израиле уже 20 лет. Из, так сказать, Еврейской автономной области СССР переселился в еврейское государство Израиль в 1972 году. Мне повезло: почти сразу после приезда меня взяли на работу в Электрическую компанию. В те времена это было не так трудно, как сейчас.

Борис молчал, и, допивая свой кофе, с нетерпением ждал, что же Авраам скажет дальше. Как будто чувствуя это, бывший житель советского Биробиджана торопливо продолжил:

– Я хочу, чтобы вы поняли, Борис, что компания, в которой я работаю, действительно, элитарная и престижная. Все, кто находится вне стен этой организации, возмущаются, что её работники получают непомерно высокие зарплаты, завидуют необычно хорошим условиям труда, негодуют, что услуги за отопление и электричество в домах сотрудников бесплатное.

Авраам на мгновение остановился, как-то по-отечески глянул на Бориса и добавил:

– А ещё в нашей компании в дополнение к базовой зарплате и социальным условиям получают различные надбавки за стаж, за руководство, за усилия, за непропущенные рабочие дни, за ранний завтрак, за работу в смены, за неиспользование больничных и многое другое.

– Скажите, Авраам, – рассмеялся вдруг Борис, – вы рассказываете мне всё это для того, чтобы убедить меня идти на работу в вашу компанию.

– Извините, Борис, – перебил его Авраам, – как раз наоборот, несмотря на рай небесный, который я вам обрисовал, я хочу, чтобы вы тысячу раз подумали перед тем, как выйти на предложенную вами работу.

– В принципе, я так и сказал начальнику отдела, – оправдался Борис, – но над чем, собственно, я должен особо задуматься?

– Именно об этом, – обрадовался Авраам, – я и хочу вам рассказать.

Авраам поведал Борису, что именно в Электрической компании, как нигде в других местах, в небывалых масштабах процветает фавор, протекция и покровительство. Он говорил, что достаточно глянуть на список работников компании, чтобы увидеть там великое множество связок одних и тех же фамилий, свидетельствующих, что они принадлежат одной и той же семье. Понятно, что в 99 % из всех возможных случаев на работу в компанию устраиваются исключительно по знакомству.

– Так вот, уважаемый, Борис, – заключил Авраам, – на основании отмеченного, хочу сказать вам только одно: если у вас нет никакой другой работы, немедленно соглашайтесь и, дай вам, бог остаться у нас до самой пенсии.

– Что же делать, Авраам, – взволнованно спросил Борис, – если у меня имеются хорошие шансы попасть на другую работу?

– Собственно, поэтому, я и вызвал вас на этот разговор, – отозвался Авраам. – Просто я хочу, чтобы вы зарубили себе на носу, что даже если вы покажете себя с самой, что ни есть лучшей стороны, то это может не решить проблему в случая появления протеже кого-либо из начальства. В этом случае, через год вместо постоянства вам вручат письмо об увольнении. Вероятность этого события не так мала, как кажется непросвещённым. Вы показались мне симпатичным человеком, поэтому именно об этом я хотел вас предупредить, несмотря на то, что был бы рад, если бы нам пришлось работать в одном отделе.

На прощание Борис от души поблагодарил Авраама за напутственный экскурс и, вспомнив некрасовское двустишье, сказал:

– Когда б таких людей, ты иногда не посылала миру, заглохла б нива жизни. Это о тебе, дорогой Авраам, огромное спасибо!

Последние два дня поистине выдались беспокойными. Их закономерным итогом явилось непростое уравнение с тремя неизвестными. В роли неизвестных «х», «у», «ζ» здесь выступали три возможных места будущей работы Бориса, это соответственно: Национальный институт геодезии и картографии Израиля (Тель-Авив), Национальная электрическая компания (Тель-Авив) и Земельное Управление Израиля (Беер-Шева). Если бы таких уравнений было три и если бы наряду с неизвестными величинами там были бы и известные параметры, то в математическом плане такая система решалась бы очень просто. Но фишка в том и заключалась, что известных размерностей в этой системе не было как в математическом аспекте, так и в аспекте жизненно-реальном. Получалось, что справиться с этой задачей кандидату технических наук по советским меркам, а по израильским – доктору Борису Буткевичу было не под силу. Пришлось вспомнить, что в семье проживает и здравствует ещё один доктор, доктор Татьяна Буткевич. Когда Борис посвятил её во все тайны так называемого «Тель-авивского двора», Татьяна, долго не размышляла. Она, чмокнув своего супруга в запотевшую щеку, весело пропела:

– Боренька, милый! Да тут и думать нечего! В электрическую компанию, несмотря на неземные блага, которые тебе там сулят, ты не пойдёшь. Рисковать нет никакого смысла.

– Но, Танюша! – попытался сопротивляться Борис, – там такой «Клондайк», огромная зарплата, куча всяких льгот.

– Не нужен нам твой гипотетический «Клондайк», – перебила его жена, – разве Авраам, которого тебе сам Всевышний с небес послал, не объяснил тебе доступно, что к чему?

Борис молчал, в душе соглашаясь с доводами жены. А Татьяна тем временем продолжала добивать своего супруга, нежно шепча ему на ухо: