Русский американец

   -- Так, так... А знаете ли вы этих людей? -- отведя в сторону капитана, тихо спросил Семен Ильич, показывая на Тольского и Кудряша.

   Гусака он не заметил, так как старый алеут успел спрятаться в трюме.

   -- Это -- мои пассажиры, я обязался доставить их в Европу, -- нисколько не растерявшись, ответил капитан.

   -- Так, так... А вы не знаете, что это за люди?

   -- Нет, я еще не спрашивал у них паспортов.

   -- Да у них, капитан, паспортов и не бывало...

   -- Как не бывало? Что вы говорите?

   -- Да вы не кричите, и если не знаете, кто эти люди, так я, пожалуй, скажу вам. Тот, бородатый детина, хоть и рода дворянского, но отъявленный негодяй, кутила, дуэлянт... К нам на Аляску он попал как сосланный: его отправили на военном корабле "Витязь" в кругосветное плавание, но этот разбойник настроил против капитана всю команду, за что и был ссажен в нашем городе.

   -- Вот как? Не знал я за пассажиром таких художеств и теперь прогоню его с моего корабля, -- с улыбкой произнес капитан.

   -- Нет, нет... Пожалуйста, увозите его хоть ко всем чертям... Мне он не нужен! -- И Семен Ильич испуганно замахал руками.

   -- Да и мне он не надобен, господин губернатор.

   -- Пожалуйста, капитан, увезите этого негодяя подальше от меня; этим вы доставите мне большое удовольствие... Я... я даже готов отблагодарить вас... Я заплачу вам и за него, и за его слугу, такого же разбойника, как и барин.

   -- После ваших слов, господин губернатор, я ни за что не повезу ни барина, ни слуги, -- решительным голосом проговорил капитан Игнатов.

   -- Как не повезете!.. Я... я вас прошу, ради Бога, увезите его. Я готов заплатить вам, сколько хотите, только уберите его от меня.

   Семен Ильич, сжигаемый ревностью, чуть ли не в пояс кланялся капитану, прося его не выгонять Тольского.

   -- Ну, делать нечего, я избавлю вас от этого беспокойного человека, -- согласился наконец капитан.

   Семен Ильич простился с капитаном и уехал к себе, довольный тем, что наконец совсем избавился от Тольского. Дома его поджидала молодая жена, с которой он уже помирился. О том, что он видел на корабле Тольского, Семен Ильич ни слова не сказал жене.

XXVI

   Тольский, находясь на "Светлане", с большим нетерпением ждал, когда она отплывет от берегов ненавистной ему Аляски. Наконец, этот момент настал, и скоро берега Аляски скрылись из глаз Тольского.

   Обратное плавание "Светланы" в Европу было довольно продолжительным. Капитан не спешил, и поэтому корабль шел тихо, часто останавливаясь у берегов.

   Между тем Тольский считал дни, часы и минуты. Время тянулось медленно и казалось ему целой вечностью.

   -- Куда вы так спешите? -- как-то спросил капитан Тольского, надоедавшего ему своими вопросами относительно прибытия в Европу.

   -- А вы, капитан, разве не спешите? Разве у вас никого нет близких?.. Разве вас никто не ждет?

   -- Из близких у меня всего одна старушка матушка, она, пожалуй, ждет меня.

   -- А жены у вас нет?

   -- Нет, не обзавелся еще...

   -- Почему же, капитан?

   -- А потому, что нам, морякам, амурными делами заниматься недосуг... Это вот вам, от нечего делать, можно такими пустяками баловаться, а по-моему, жена -- лишний балласт...

   -- А разве любовь, капитан, пустяки? Неужели вы никогда не любили?

   -- Отстаньте, господин Тольский! К чему эти неуместные вопросы!.. Я уже вышел из таких лет, когда можно увлекаться прекрасным полом.

   -- Простите, капитан, если мои вопросы вы находите неуместными. Пожалуйста, не сердитесь на меня!

   -- Да с чего вы взяли, что я стану сердиться на вас? Хотите, я вас порадую?

   -- Чем, капитан?

   -- Еще недели полторы-две -- и мы будем у берегов Европы -- в Норвегии.

   -- О, как я рад, как рад!

   -- Что? Видно, соскучились по родине?

   -- Страшно соскучился!.. И знаете ли, господин капитан, если бы вы не взяли меня на свой корабль, я убил бы себя. Честное слово!.. Вы спасли мне жизнь, и я вечно буду у вас в долгу, -- с чувством произнес Тольский, крепко пожимая Игнатову руку. -- Я просто не знаю, как и чем мне благодарить вас.

   -- Сочтемся на том свете, господин Тольский.

   Наконец, "Светлана" бросила якорь у берегов Норвегии.

   Здесь капитан решил провести дня два-три и потом идти далее в Россию.

   Тольский захватил с собою Кудряша и Гусака и отправился в столицу Норвегии, Христианию. Там в одной из гостиниц он дня на два взял себе небольшое помещение, состоявшее из двух комнат и передней; в одной комнате поместился сам он, в другой -- его спутники.

   Днем Тольский осматривал достопримечательности Христиании и вернулся в гостиницу усталым, измученным и голодным. Несколько отдохнув, он отправился поужинать в общий зал гостиницы, поместился за одним из столиков и спросил себе вино и закуску.

   Рядом с ним, за другим столом, сидел довольно представительной наружности старик, одетый очень изысканно, по-парижски, с седой шевелюрой, и такими же усами. Очень умные, выразительные глаза внушали к старику невольное уважение. Взгляд у него был бодрый и смелый.

   Старик читал газету. Чтение, очевидно, волновало его, и его лицо то бледнело, то краснело. Наконец он скомкал газету и бросил ее, тихо проговорив по-русски:

   -- Боже, что теперь будет с моей бедной родиной...