Русский Амстердам (сборник)

– Ну, может, просто я приглянулся ей. Скажем так: не я играл лучше всех, а ей было приятнее смотреть на меня, чем на всех остальных. Нет, правда, я не думаю, что она специально врала. А потом она пригласила меня на вечеринку… ну, мы и подружились.

– Вы с ней спали?

Саша не случайно сказал «подружились» – ему всячески хотелось избежать примитивной последовательности «познакомились – выпили – перепихнулись». Может, оно так и выглядело со стороны, но трудно было объяснить, чем отличалось их знакомство от такой же цепочки действий на танцах в Доме культуры. А отличалась она очень сильно, хотя он едва ли мог бы объяснить чем. Только ли тем, что вместо Дома культуры была колокольня утрехтского собора?

– Ну-у-у… Никак не привыкну к вашей голландской манере задавать вопросы в лоб. Ну да, спали. Только не в этом дело.

– Извини, я не хотела тебя задеть.

– Понимаешь, мне тогда все было в новинку. Все было такое красивое, яркое, сочное. И Ингрид была такая яркая. И мне все хотелось попробовать, а тем более что она сама так ненавязчиво предложила. Тьфу ты, выходит, словно я оправдываюсь перед тобой. В общем, это трудно объяснить.

А потом мы стали ездить со спектаклями по стране. Знаешь, это было так странно – приезжаем в новый город, играем спектакль, возвращаюсь в гостиницу, а там – Ингрид. Но все быстро подошло к концу, а душа требовала, как у нас в одном фильме старом говорится, продолжения банкета. Я еще не насытился впечатлениями. Да и в России меня практически никто не ждал. В общем, решил еще немного потусоваться и не полетел обратно со всеми.

– Остался?

– Ты, может быть, заметила, я предпочитаю говорить «задержался». У нас говорили «остался» в старые времена, когда обратно уже было не вернуться. Сейчас – другое дело. Ну, а с Ингрид все очень быстро кончилось, даже не очень понятно почему. У меня такое ощущение, что ей тоже хотелось попробовать экзотики, потом она накушалась, а всерьез и с самого начала не собиралась.

– Ты строг к ней.

– Допустим. Только, знаешь, не слишком-то порядочно все это было с ее стороны… У нас даже частушка такая есть: «Если ты меня не любишь, завлекала-то на чё?»

– Ты любишь русский фольклор?

– Ну, я бы не сказал, – усмехнулся Саша. – Сократи эту свою фразу на несколько слов, и будет точно: «Ты русский». И какие-то вещи у меня в крови, как у тебя эта ваша пунктуальность или манера выражаться прямо в лоб. Ты можешь носить кокошник или юбку из пальмовых листьев, но твои голландские черты лица от этого никуда не денутся.

– И что значит «ты русский» в отношении к девушкам?

– Понимаешь, у нас есть как бы две разновидности отношений с девушками. Одна – это просто так, ты меня извини, потрахаться.

– Это есть везде, Саша.

– Да, наверное. Но вот если любовь-морковь, то мы ждем романтики. Да ты ж литературу нашу читала, письмо Татьяны к Онегину и все такое прочее… Она ждет принца, он – принцессу, любовь до гроба, дураки оба, как в детском саду дразнятся. И правильно дразнятся, потому что принцы и принцессы все в сказках. И потом начинаются истерики, скандалы, нелепые расставания – хотели романтики, а получили прозу жизни. У Пастернака здорово сказано: «Наша проза с ее безобразием»…

– Ты думаешь, так только у русских?

– Нет, наверное. – Саша рассмеялся. – Хотя мы сами себе и другим талдычим всю дорогу, что у нас особый путь. Романтика, загадочная русская душа… Машка, да ты сама, небось, на все это покупалась не раз?

– Купалась?

– Покупалась, ну, тебя все эти представления о загадочной русской душе заставляли делать маленькие глупости, понимаешь?

– Ты прав. Я расскажу. Но сначала ты. Кто была вторая? Она была сразу после первой?

– Да нет. Потом мне как-то было очень хреново… и не до девушек было некоторое время.

На самом деле Саша, пожалуй, привирал. В период их дремучего отшельничества вдвоем с Вовкой, то в слипине, то на чердаке, когда прошел первый, самый трудный период, молодое тело брало свое, и в снах и жадных фантазиях виделись то золотые локоны Ингрид, то миловидная фигурка Даши из Политехнического, а то и вовсе безымянная эротика. И даже злость на Ингрид проходила в этих снах: ну ведь по-европейски все получилось, уютные сексуальные каникулы, принято здесь так… Жаль, что так быстро все закончилось, но ведь на то они и каникулы.