Русский архив: Великая Отечественная: Т. 15 (4-5). Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии).

Положение Германии становилось безнадежным. Это видело и гитлеровское руководство, но, будучи верно своему авантюризму, оно не могло принять иного решения, как биться до конца, питая надежды вызвать разногласия среди союзников, делая попытки заключить мир на Западе. Оно стремится выиграть время, чтобы успеть закончить работы над рядом новых образцов секретного оружия, чтобы в июне месяце применить его в массовом масштабе. Но уже в конце марта 1945 г., оценив безнадежность обстановки и видя, что им не удастся дотянуть до применения нового «секретного» оружия, Геббельс вынужден был сменить барабанный бой на заупокойную, заявив в ответ на ялтинские решения: «Лучше умрем, но не капитулируем».

4) Не случайно также в этот период происходила прочистка мозгов от профашистской плесени у многих государственных деятелей так называемых нейтральных стран, и их хватила «военная горячка». Так, в течение февраля и марта месяцев начинается полоса вступления в войну целого ряда малых капиталистических государств:

9 февраля вступил в войну Парагвай;

14 февраля объявила состояние войны с державами «оси» Чили;

15 февраля — Уругвай;

23 февраля объявила войну Турция;

24 февраля объявил войну Египет;

26 февраля объявил войну Ливан;

27 февраля объявила войну Сирия;

4 марта Финляндия официально объявила о состоянии войны с Германией и Японией.

Как видите, в печи запахло сладким пирогом победы и уже немало нашлось таких, которые поспешили, чтобы не опоздать урвать какой-нибудь кусочек, сказав, что и мы пахали.

Внутренние факторы также были исключительно благоприятны. Перенесение войны за пределы Советского Союза вызвало огромный политический и производственный подъем в нашей стране и в армии. Народ ответил на это максимальным напряжением усилий для обеспечения Красной Армии в массовом количестве и высокого качества техникой и боеприпасами. Он славил Красную Армию, славил партию, славил великого Сталина, сумевшего привести наш народ к победе.

Освободились силы Красной Армии в Прибалтике, Восточной Пруссии. Далее, в Померании создалась возможность концентрации сил и средств на главном направлении в невиданных до этого размерах. Мы имели девять пехотных, две танковые армии, 3 отдельных корпуса, массу артиллерии и авиации. Мы не только количественно были усилены, но и произошло качественное изменение войск. Внутри родов войск произошло также качественное изменение: в танковых войсках — тяжелых танков и СУ (см. таблицу № 1), в артиллерии в сторону увеличения тяжелых калибров (см. таблицу № 2), в авиации — бомбардировщиков-штурмовиков (см. таблицу № 3).

Перед нами был Берлин всего в 60 км. Это был конечный пункт нашего тяжелого военного пути. Моральное значение этого факта исключительно велико. Это была великая цель, рождающая великую энергию, в сравнении с которой и атомная энергия, и атомные бомбы представляют собой маленькую величину.

У нас за плечами находился опыт почти четырех лет Великой Отечественной войны. С нами была великая организующая и руководящая сила нашей партии Ленина — Сталина. Твердой рукой, гениальным умом величайшего вождя и полководца руководил нами, поправлял нас и вдохновлял на ратные дела наш Генералиссимус товарищ Сталин. А это, вы знаете, являлось и является одним из решающих условий нашей победы.

Есть еще некоторая особенность, которую нам приходилось учитывать при организации и проведении этой операции.

Общая обстановка была такова, что подхлестывала нас к форсированию подготовки этой операции. Конец марта — сил противника, противостоящих нам, немного. Однако в ближайшее время не исключено было их усиление за счет сил, выводимых из Курляндии, Восточной Пруссии, из района Данцига, и за счет приведения в порядок разбитых частей в Померании и на Одере и усиленного формирования резервов. Мы также считались с возможностью дальнейшего снятия частей с запада и переброски их против нас.

От союзников нас отделяло всего около 200 км. Нас информировали, что союзники ведут энергичную подготовку к броску на Берлин с использованием воздушных десантов. Впоследствии в разговорах это подтвердил командир 82-й авиадесантной дивизии, заявив, что они почти готовы были к высадке и наше стремительное наступление было для них неожиданностью. Они считали, что после Померанской операции войска нашего фронта раньше 1 мая не будут в состоянии начать операцию на Берлин. Вы понимаете, товарищи, что значил бы в этих условиях захват нами Берлина. Это было делом чести войск Красной Армии, и в частности войск 1 БФ. Мы были ближе к нему, чем союзники. Мы шли к нему почти целых четыре года, и было бы, конечно, непростительно нам перед историей, перед народом, если бы мы позволили вступить первыми в Берлин союзникам.