Русский архив: Великая Отечественная: Т. 15 (4-5). Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии).

5-я гв. армия генерал-полковника Жадова имела направление прямо на запад. Левое крыло фронта имело задачу наступать на Дрезден. Противнику трудно было определить, что на Берлин целиком наступает 1-й Белорусский фронт: 1-й Украинский фронт обеспечивал своим правым флангом действия 1-го Белорусского фронта и своим левым флангом наносил удары на Дрезден. 3-я гв. танковая армия, правофланговая танковая армия, имела задачу наступать в направлении [Ретшау], Любека и выйти в район южнее Потсдама, имея в виду в дальнейшем нанести удар на Бранденбург. Такова была задача 3-й гв. танковой армии.

Остановлюсь на моменте ввода 3-й гв. танковой армии в прорыв.

По первоначальному плану нам ставилась следующая задача: когда полевые армии овладеют плацдармами на р. Шпрее, южнее Коттбус, 3-я и 4-я танковые армии должны будут войти в прорыв. Из полевых армий на правом фланге прорывали фронт 3-я гв. ТА генерала Гордова и 13-я армия генерала [514] Пухова. За два дня до операции этот план был изменен и танковым армиям приказано было совместно с полевыми армиями прорывать оборону противника, переправляться через р. Нейссе буквально совместно с пехотой. Мне хочется здесь сказать попутно — правильно или неправильно это решение вводить в действие танковые армии в первый день операции. Для танкистов выгоднее, если бы они получили, как здесь говорили, «чистые» или «нечистые» ворота. Однако это далеко не всегда получается. Могу сказать, что 3-я гв. танковая армия никогда не имела таких «чистых» ворот. Генерал армии тов. Соколовский знает по Львовской операции, что там 60-я армия сделала ворота, но эти ворота были шириной 6 км. По сути дела это была горловина, и то созданная при участии наших двух танковых бригад. Я не помню такого случая, что бы мы имели «чистые» ворота. Но вместе с тем нужно признать, что, когда только танки действуют вместе с пехотой, пехота имеет успех. Когда рядом с пехотинцами идет танк, пехотинец лучше себя чувствует. Тут никуда не денешься, а некоторые говорят «зачем? почему?». Я согласен с генерал-полковником т. Чуйковым в том, что лучше, конечно, когда пехота пройдет хотя бы тактическую глубину обороны противника, с тем чтобы стрелковые подразделения не «путались» на дороге у танков. Тут и артиллерия, тут и обозы, тут и пункты медпомощи, тут и все на свете. И если пустить еще танки, то все перепутается. Но как только пройдет пехота главную полосу обороны противника, танки можно пускать и кроме пользы они ничего не принесут. Может быть теперь, с введением механизированных дивизий в стрелковые корпуса, танковые армии будут использованы по-другому. Они, может быть, будут иметь сутки времени, может быть двое, до момента ввода в прорыв, пока ворота для них обеспечат механизированные дивизии, но это еще не изучено и, мне кажется, дальше будет видно, как это получится.

От рубежа р. Нейссе до рубежа р. Шпрее полевые и танковые армии шли бок о бок. Это было 16, 17 и 18 апреля. К исходу 18.4.45 г. мы получили от маршала Конева новый приказ: оторваться от пехоты, бросить ее, стремительно развивать наступление на Коттбус, Любен и повернуть на Тельтов, на Берлин. Нам было приказано не обращать внимания на свои тылы, обходить узлы сопротивления, не ввязываться в бой за крупные населенные пункты. Командующий войсками 1-го Украинского фронта предупредил нас: «Товарищи, имейте в виду, что вы должны в ночь с 20 на 21.4.45 г. с юга ворваться в Берлин». Такая задача была поставлена перед 3-й гв. танковой армией, такая задача была поставлена и перед 4-й гв. танковой армией, которая действовала левее и выходила на Потсдам и далее на Бранденбург.

Как было осуществлено выполнение этой задачи?

3-я гв. танковая армия с боями передовыми своими бригадами в ночь с 18 на 19 апреля форсировала р. Шпрее и 19.4.45 главными силами переправилась через реку. Выполняя приказ маршала тов. Конева, мы бросили все, что было сзади, и стремительно развивали наступление в северо-западном направлении на Берлин. Мы стремились по сроку выполнить этот приказ, но так не получилось: мы застряли на подготовленном оборонительном рубеже противника — 30 км южнее Берлина, где натолкнулись на организованную оборону. Там были сильные инженерные сооружения и, хотя живой силы у противника было незначительное количество, но сутки на этом рубеже мы потеряли.