Русский батальон

Колпакчи превосходно знал свое дело. 77-милли-метровка на его прыгунке соединялась с сиденьем, имела гиростабилизатор и, таким образом, двигалась вместе с человеком. Как только стих последний взрыв, он начал беспорядочно поливать дорогу из пулемета.

Уцелевшие ковбои открыли огонь из всех имевшихся видов оружия. Неопытные солдаты стреляли высоко и срезали верхушки деревьев-папоротников. К несчастью для них, шум собственных выстрелов мешал им увидеть реальную угрозу.

– Большие братья. Точка. Савичев. Откройте огонь линейная цель Гифу-Ойта пять один семь, под осью, две минуты к северу, – передал Савичев на «Эксетер».

Четыре корабля спустились ниже и выпустили серию невероятно быстрых импульсов. Четверть километра дороги разметало в дыму и пламени. Взрывы, выстрелы, пронзительный свист и вой превратили ясный день в картину из ада.

После этого «Эксетер» и другие корабли вернулись на прежние орбиты и выпустили по дороге и по окрестностям «куриный корм» – мелкие двухграммовые сложные частицы, которые поглощали энергию разрывов и движения и освобождали их при ударе по цели. Они с шипением били по грунту, поднимая пыль. Тут же стоны раненых людей и животных прекратились. Десятиметровую зону смерти охватил огонь.

Савичев не стал останавливаться и наблюдать за происходящим. Еще не стихли выстрелы и взрывы, превратившие большинство колонны Чокера в дымящиеся гамбургеры, а его машины уже с ревом двинулись дальше.

Перед стрелком «кадиллака» имелись четыре экрана, дававшие обзор в 120 градусов, снабженные переключателем теплового и инфракрасного видения. При наклоне вперед и отклонении назад изменялось и поле осмотра. Под левой ногой имелась педаль, нажим на которую позволял вращать башню или фиксировать ее. Под правой находились педали управления прицеливанием. Правой рукой он работал с рычагами стрельбы из 90-миллиметровой либо из 30-миллиметровой автоматической. Левой заставлял стрелять автомат калибра 7,7 миллиметра. Правым указательным пальцем нажимал на кнопку подачи снарядов на 90-миллиметровую пушку и регулировал режим стрельбы 30-миллиметровой пушки. Кнопки стрельбы находились рядом с большими пальцами.

Исключительно подвижный, «кадиллак» теоретически считался слишком слабо защищенным броней, хотя тонкая проволочная сетка из твердого сплава на уязвимых углах придавала ему дополнительную защиту при минимальном увеличении веса. На практике, если машина имела опытную команду, противник не особенно упорствовал, пытаясь подтвердить теорию на практике.

«Кадиллак» Савичева был головным. Его 30-миллиметровый разрывной снаряд превратил человека в красный цветок и разметал папоротниковое дерево на кусочки. Другой, калибра 7,7 миллиметра, уничтожал все живое хоть и не столь эффектно, но не менее эффективно. Его стрелок мог выдать тысячу двести 30-миллиметровых снарядов по безленточной системе подачи по одному, шесть или двенадцать в секунду, а калибра 7,7 – еще быстрее. Через четыре секунды, не найдя более приличной цели, стрелок Савичева повернул башню и начал палить по ковбоям, соскочившим с лошадей и прятавшимся в стороне от дороги.

Скрамстед остановил свой прыгунок у первых трупов, а Савичев в это время разделывался с арьергардом противника. Из своего миномета системы 7–7 с непрерывной подачей боеприпасов Скрамстед дал несколько залпов поверх голов. Тысячи осколков изрешетили ковбоев. Довершили дело три выстрела из 90-миллиметровки второго «кадиллака».

Они проехали мимо двух разбитых машин и скрылись в дыму, застилавшем горевшую местность. Люди, сидевшие на броне, скатились вниз и бросились за насмерть перепуганными ковбоями. Немного выждав, Орлов метнул в кусты ручную гранату.

Недждет Айкач спрыгнул с машины, издав ликующий вопль. Ефрейтор обожал рукопашные стычки, а стало быть, его служба на благо Империи будет блестящей, но недорогой. Выстрелив раз пять по врагу, который пытался попасть в него из длинноствольной винтовки, Айкач бросился на его товарища, выставив штык. Тот растерянно вскочил, пытаясь увернуться, но Недждет всадил ему штык в грудь и, ударив по автомату сверху, распорол до паха.

Еще два ковбоя бросились бежать. Орлов выстрелил в них и промахнулся. Присев на корточки, он прислушался. Колонна была разгромлена, оставшиеся в живых искали спасения в лесу по обеим сторонам дороги.

Айкач вытер руки о брюки, испачкав их кровью и содержимым потрохов убитого.

– Ты даже для турка ненормальный, – прокомментировал его действия капрал Орлов. Потом побежал вперед и опустился на колено возле неподвижного тела. – Эх, Тибор, Тибор, бедняга… В голову, наповал, – произнес он, переворачивая тело.

– Найди его напарника, пока тот не натворил чего-нибудь.

– Бедный парень, – механически повторил за капралом Айкач и устремился на звуки отдельных выстрелов.