Русский батальон

– Именно! Они ставили своей целью сохранить африканерский народ и культуру, и им не нравится, когда им мешают. Они разбиты на территориальные ячейки, у них есть парламент, который называется «бондсраат», юридические органы в форме наблюдательных комиссий, исполнительный совет двенадцати, известный как «Двенадцать апостолов». До сего времени «братья» имели свободный доступ к общему пирогу и были довольны и счастливы. После нашего появления, подозреваю, они не чувствуют себя таковыми.

– И вы собираетесь искоренить их? В долгосрочном плане подобная акция дешевле обойдется.

– Мой предшественник спорил с адмиралом по этому поводу, но, увы, неуклюже. Нет, мы пойдем по пути тонкой хирургии. И наш коматозный «брат» Янни – один из тончайших приемов. С его помощью мы вбиваем в их ряды этакий клинышек.

– Ну, у тебя все проработано.

– В сержанте Менсиесе умер великий актер, а с приличного расстояния его вполне можно принять за Терона. У нашего друга есть сосед, которому показали то, что нам нужно.

– Полагаю, это не все.

– Симадзу очень хорош в раскрытии банков информации. В «Фолькскасе»[12] в Претории появилось несколько свежих счетов. Сегодня у Янни имеется сто тридцать тысяч йен, завтра будет еще двести тысяч.

– Да, они обратят на это внимание. Скажи мне, каким образом подобная хитрость внесет раскол в Бонд? А то до меня плохо доходит.

– Мы сделаем еще двадцать – тридцать таких Теронов, и «братья» озвереют, когда будут раскрывать одного за другим десятки «предателей». Мы позволим им разделаться кое с кем.

– Много же из-за вас появится трупов.

– С некоторыми мы поработаем, остальных для вида выпустим.

– Вам нужно ведь найти и настоящих предателей?

– Они сделают выводы из случая с Тероном. После того как «братья» начнут чистку в собственных рядах, мы начнем просеивать тех, кто останется в живых, пока не найдем что-нибудь толковое, – пояснил Ретталья.

– Для высшего блага учителю Терону придется положиться на Бога.

– Нехарактерная для тебя жалостливость!

– Думаю, после того как его найдут утопленным в какой-нибудь трясине, надо устроить вашей жертве достойные похороны.

– Спрашиваешь! В конце концов, он в некотором роде работает на Империю. Мрачный ты какой-то.

– Ладно. После того как рядового Новело расстреляли за изнасилование, у меня был разговор с одной женщиной. Она заявила, что оба акта примерно одинаково омерзительны. Я ее понимаю.

– Юффрау Брувер, я думаю. Ну так откройся мне, друг!

– Ретт, поскольку это гнетет меня, я тебе скажу правду. Ты неимоверно умен для офицера разведки, куда башковитее многих из тех, кого я знаю, но не хочу называть, у которых голова набита суси[13] вместо мозгов. У вас тут настоящий цирк. Мне нравятся танцующие собачки, пони, которые ходят как люди, но когда речь идет о военной разведке… Я вижу, вы тут серьезно подготовились. У меня создается впечатление, что мы тут завязнем.

– Ну вот. То Шу, то ты. С тобой все ясно: кельтская кровь. Что тебе сказать? Как любит говорить адмирал Ли, у нас четыре боевых батальона и могучие звездолеты, – ответил Ретталья.

– А нельзя ли напрямую: тех, кто создает нам проблемы, посадить на корабль и вывезти, – раз уж мы кончили стрелять в ковбоев?

– Это не выход, мой милый, старый друг. Адмирал даже не станет рассматривать такое предложение, на бумаге у него все выглядит иначе. Между нами, то есть мной, тобой и Варягом: тут надо быть все время начеку, иначе проблем не оберешься. Санмартин немного подумал и спросил:

– А чем они могут нам насолить? Что у них есть? Танки? Ядерное оружие?

– К удивлению, ядерные боеголовки у них есть, – сердито прошептал он, – но адмирал не верит. Ты помалкивай на эту тему, тут дело нешуточное. И не шляйтесь в малонаселенных местах, а то у них могут зачесаться руки. А теперь сделай так, чтобы я тебя не видел. В следующий раз, когда будешь здесь, раздавим пузырек. – Ретталья похлопал Санмартина по плечу. – Менсиес ждет тебя в машине. На следующей неделе я буду там и дам тебе возможность проиграть мне какую-нибудь сумму в шахматы.

– Смотри, как бы я не удивил тебя. – Санмартин вымученно улыбнулся. – Держи меня в курсе, как пойдут дела с «Двенадцатью апостолами».

– Я подумаю. Чао, братишка. – Ретталья услышал, как захлопнулась дверь. – Из тех двенадцати один оказался Иудой.

Он произнес эти слова так тихо, что даже стены не расслышали.

Как только новая информация об африканерах пошла по казармам, имперские солдаты окрестили их «братьями». По вполне очевидным причинам ковбои были немедленно переименованы в «жуликов». Пошли протесты – после того как ковбои объяснили бурам, что в их прозвище вложен оскорбительный смысл. Последовал запрет полковника Линча, после чего имперцы стали звать тех и других просто «те же», подразумевая прежние прозвища.

Суббота (2)

В хвосте колонны поставили двух дряхлеющих часовых – аппараты «пьяно». Как и «кадиллаки», «пьяно» были оснащены всевозможной электроникой, чтобы делать свое дело как следует. Кольдеве ждал, когда появится «Снегурочка».