Русский Бертольдо

ЦАРЬ: Какия те вещи, что люди ищут, да сыскать времянем не могут? [498]

БЕРТОЛД: Вшы в рубашке и дирявые подошвы.

ЦАРЬ: Как бы ты мог поймать зайца без бежания за ним?

БЕРТОЛД: Подождал бы, как ево сварят, и тогда б поймал ^{15}.

ЦАРЬ: Ты хорошой разум [499]имееш, ежели б оной виден был.

БЕРТОЛД: И ты б был бы один доброй елемент [500], ежели б не кушал [501].

ЦАРЬ: Проси у меня что хочеш, ибо я с охотою дам тебе то, что ни попросиш.

БЕРТОЛД: Кто не имеет своего, не может дать другим. // (л. 4).

ЦАРЬ: Чего ради не могу я дать тебе всего того, что ты желаеш?

БЕРТОЛД: Я, ходя, ищу счастья, котораго ты не имееш, и того ради онаго дать мне ты не можеш.

ЦАРЬ: Коли так, то я ль несчастлив седя на царском сем престоле?

БЕРТОЛД: Кто сидит на высоком месте, тот опасен есть падения и разбиения.

ЦАРЬ: Видиш ли, сколко господ и министров [502]около меня сидят, слушаяся и почитая меня?

БЕРТОЛД: Так и великие муравьи окружают дикую грушу и точут кору ея.

ЦАРЬ: Я сияю в сем дворе подобно яко же солнце между малыми звездами.

БЕРТОЛД: Истинну ты говорит, но вижу я многия звезды темнее песьей [песьен?] [503].

ЦАРЬ: Хочеш ли ты быть у меня придворным? [504]

БЕРТОЛД: Волной не желает быть связан ^{16}.

ЦАРЬ: Коли так, что тебя понудило притти суда?

БЕРТОЛД: То, что надеялся я быть царя болше других человек десятью или двенатцетью фунтами [505]и что он превосходит других так, как высокия колоколни [превосходят] домы, однако ж я вижу, что ты, хотя и царь, но также ординарной [506]человек, как и другие ^{17}. // (л. 4 об.).

ЦАРЬ: Правда, что ординарной я человек, как и другие по виду, но по власти и богатству превосхожду других человек не токмо десятью фунтами, но стами или тысячью аршинами. Однако ж скажи мне, кто тебя научил чинить такие разговоры?

БЕРТОЛД: Жеребец фактора твоего [507], то есть того, кто твою волю исполняет.

ЦАРЬ: Какое дело жеребцу факторову до величества двора моего?

БЕРТОЛД: Понеже жеребец прежде твоей и двора твоего бытности ржал еще за четыре тысячи лет напереди.

ЦАРЬ: Ха, ха, ха! и сие смеху есть достойно.

БЕРТОЛД: Смех всегда излишествует во устнах безумных [508].

ЦАРЬ: Ты — один лукавой деревенщина.

БЕРТОЛД: Натура [509]моя есть такова.

ЦАРЬ: Слышиш ли, я тебе повелеваю, чтоб ты сего ж часа вышел от меня, иначе же я повелю, что ты выдеш отсюду со вредом и стыдом.

БЕРТОЛД: Я ль выду, однако ты ведай, что мухи имеют такую натуру, хотя и выгоняют их, они опять возвращаются, чего ради буде ты велиш // (л. 5)меня выгнать, я паки возвратяся, стану тебя задирать.

ЦАРЬ: Теперь поди, и ежели не возвратится ко мне таким образом, как чинят мухи, то велю с тебя голову снять ^{18}.

[5.] [ХИТРОСТЬ БЕРТОЛДОВА] [510]

Отшедчи Бертолд от царя, как прибыл в дом свой, то взял одну старую лошадь, у которой был весь хребет ободран и изъеден мухами от самых подмышек, которую Бертолд оседлавши, возвратился паки во двор царской, имея с собою в товарыществе с целой милион мух и шерсней, которыя все купно казалися как бы великой облак, так что чють виден был из за них Бертолд и, когда он прибыл к царю, то стал ему говорить:

БЕРТОЛД: Вот, царь, я возвратился к тебе. // (л. 5 об.).

ЦАРЬ: Не приказал ли я тебе, что, ежели ты не возвратишся ко мне, как чинят мухи, то велю голову твою сорвать?

БЕРТОЛД: Мухи налетывают ли на стерв? [511]

ЦАРЬ: Да, налетывают.

БЕРТОЛД: Теперь возвратился я к тебе на стерве ободранной полной мухами, как ты сам видишь, что почти уже ее всю, а с нею вместе и меня, изьели. Однако ж я терплю, чтоб в слове своем устоять и обещанное исполнить.

ЦАРЬ: Великой ты человек, теперь тебя прощаю, токмо возми ее съеш.

БЕРТОЛД: Кто не окончает своего дела, тому еще не время есть.

ЦАРЬ: Для чево? Разве еще имееш мне нечто говорить?

БЕРТОЛД: Еще я не начал.

ЦАРЬ: Отодвинь к стороне эту стерву и ты поусторонись немного, ибо вижу я, что идут две женщины ко мне, про которых кто может ведать, о чем хотят мне бить челом, и как я их разсужду, тогда станем опять разговаривать. // (л. 6).

[6.] ТЯЖБА ЖЕНСКАЯ ^{19}

И тако пришли две женщины пред царя, из которых одна у другой украла зеркало, и хозяйка, чье то было зеркало, называлась Аурелия, а другая, что украла, Лисса, которая имела в руках своих означенное зеркало ^{20}. И Аурелия, прося суда пред царем, говорила:

АУРЕЛИЯ: Известно буди тебе, государь, что сия женщина была вчера в моем доме и украла то хрусталное зеркало, которое держит теперь в руках у себя. Я многажды онаго у нее назад просила, а она в нем запирается и не хочет мне ево возвратить.

ЛИССА: Неправда то, ибо я давно уже купила то зеркало на свои денги и не знаю, как она имеет такую смелость просить не своего.