Русский Бог (СИ)

- Ах так!.. Да ты ещё  не коронован, мальчишка! По столице ползут слухи, что великий князь Константин не отказался от престола. Письмо с его отречением было подложным. А он первый имеет право на престол, по старшинству. Да и смерть Александра, верю, не без тебя…

- Да я за таки слова тебя в монастырь упеку! В Новодевичий, как Софью! Немка! – бросился с кулаками на Lisе Николай.

- Сам немец!- отвечала заторопившаяся к выходу Lise. - Ах, если б был жив Александр!- Lise поправила на груди чёрную траурную розу.

- совершенно правильно, ваше величество! Так им, иноземцам, и надо! – раздался за спиной Николая услужливый голос генерала Аракчеева. Он тихо вошёл со служебной папкой через небольшую дверь рядом с троном.

- И ты, без доклада! – налетел на него Николай.

- Но император Александр позволял…- смешался Аракчеев.

- Александр мёртв… А вы… ты… с сегодняшнего дня больше не генерал, а… младший ефрейтор!

- Но такого чина нет в русской армии, - пытаясь сохранить достоинство, отвечал Аракчеев.

- С сегодняшнего дня я ввожу его для тебя!

     Аракчеев поклонившись, попятился к выходу, повернулся спиной. Николаю стало жаль его.

- Послушайте, граф…- догнал Аракчеева Николай.- Я вижу, вы добрый малый. Простите мою горячность… Просто сегодня первый день моего царствования, и я, ради пользы дела, должен задать подданным острастку. А со временем… всё станет по-старому….

Со слезами на глазах Аракчеев бросился в ноги Николаю.

- Ну-ну, старина, - приподнял его Николай.

- Ваше  величество, вся Россия ждёт перемен. Казна пуста, народ ропщет под тяжестью налогов, враги подняли голову…

Вошедший дежурный офицер щёлкнул каблуками.

- Ваше величество, представители сословий собрались, дабы приветствовать вас.

- Пусть войдут,- Николай поспешил к трону. Аракчеев встал о правую руку императора.

Зазвучали трубы. Большие до потолка золотые двери, открыли лакеи в красных кафтанах и белых перчатках. Толпа духовенства, купечества, крестьян, дворян, придворных вошла в зал.

- Новый царь!

-Верой и правдой будем!

- Молод!

-Купечество с вами, ваше величество!

- Красавец!- прокатилось по залу.

- Его величество император всея Великой, Белой и Малой Руси, великий князь Польский и Финский… Николай Первый!- провозгласил дежурный офицер.

          Николай встал, величественно пошёл по центру зала  между рядами  представителей сословий. Царь протягивал руку, руку целовали. Николай остановился у стоявшего в первых рядах высшего духовенства Фотия, вяло протянул кисть в жёлтой лайковой перчатке. Фотий поцеловал руку Николая.

- Архимандрит, - обратился Николай.

- Митрополит, - вежливо поправил Фотий.

- С сегодняшнего дня только архимандрит,- улыбнулся Николай.- Ведь я как царь как глава церкви… Когда я смотрю на вас, архимандрит, мне постоянно кажется, что мы уже где-то встречались при весьма странных обстоятельствах…

                                                  *  *  *

         Усатый щекастый жандарм втолкнул Александра в общую камеру:

-Ну, господа арестанты, принимайте новенького! Задержан за бродяжничество…

        Споткнувшись за подставленную арестантом ногу, бывший царь Александр растянулся на заплеванном каменном полу. Одежда на нём изорвалась, на рукавах из-под треснувшей рясы торчали острые углы локтей, оборванные края платья открывали бледные волосатые голени, чуть прикрытые нечистыми онучами, ветхая поддёвка покрылась богатой сетью дыр на груди и спине. Остатки шапки запутались в свалявшихся разросшихся волосах, заражённых колтуном и вшами. Густая борода носила следы вчерашних щей и теперешнего дождя. Клюка утерялась, а вещмешок многократно и бесполезно латался.

          Взрыв хриплого хохота сопровождал падение Александра. Приподнявшись и сев на пол, Александр с любопытством и страхом рассматривал собравшихся вокруг него арестантов. Те с не меньшим интересом уставились на него. Все арестанты  одеты были примерно одинаково: просторные некрашеные льняные порты, почерневшие от временем, бывшие некогда белыми полотняные рубахи с пришитыми спереди и сзади  красными ромбами в виде тех, что на карте бубен.

          Старшой, здоровенный рыжий детина, с жёлтой  паклей волос на голове, с  сально-мясистой лепешкой вместо лица, наклонился над Александром, дыхнул на него прокисшей рыбой и луком.

- Вот те и новенький! – двумя пальцами зацепив за поддеву, Старшой легко подтянул к себе Александра.

- Вот те на… новенький» бродяжка! Взят за бродяжничество, слышь, - обступили Александра другие арестанты, очень похожие оспенными рытвинами щёк, щербистостью зубов, сиплостью прокуренных голосов, широкими пигментированными скулами и приплюснутыми картошкой сизыми носами на Старшого, отличаясь лишь большей щуплостью форм.

- Божий странник я, братья-арестанты, - попытался объяснить Александр. Против воли в окружении десятка полтора разбойничьих рож, спустившихся с нар и обступивших его, он заговорил испытывающее, заискивающе. – Хожу по стогнам российским, исповедую слово Христа, питаюсь. Кто что подаст… Господи! Не в ярости Твоей обличай меня, и не во гневе твоём наказывай меня…- запел Александр.