Русский бунт навеки. 500 лет Гражданской войны

О чем свидетельствуют такие, например, установления: «За измену войску расстрел без суда» (войско стало для них истинной родиной), «за брак с иноверцами — смерть», «за изнасилование — бить плетьми до смерти». За измену мужу женщину топили, а за убийство члена общины казака могли живьем в землю закопать.

Характерно, что согласно установлениям Игната, сход мог приговорить к телесному наказанию даже самого атамана. И тот после порки должен был отблагодарить казаков за науку. А те в ответ испрашивали у него прощения.

В сходе принимали участие все казаки, начиная с 18 лет. С тридцати они могли занимать командные посты, с пятидесяти — атаманские.

За особо тяжкие проступки, виновного могли лишить казачьих прав, и он, таким образом, оказывался вне закона. Со всеми вытекающими последствиями, вплоть до того, что любой желающий невозбранно мог лишить его жизни.

Характерна социальная политика общины. Только круг имел право гласно помогать кому-либо. Частное лицо — только тайно, строго в соответствии с евангельскими заповедями, чтобы гордыню не спровоцировать.

Заповеди Игната отстаивали не только Правду, но и Веру и предписывали: «Попов никонианского и греческого рукоположения на службу не принимать», «за богохульство расстреливать».

Исследователь В.П. Иванов-Желудков (Кельсиев), побывавший у некрасовцев два года спустя после отмены в России крепостного права, обнаружил, что принципы русской военной демократии соблюдаются ими неукоснительно: «Атаман решает, виноват или не виноват обвиняемый, а наказать или не наказать — приговаривает круг. Если круг прощает, то виноватый кланяется атаману, потом старикам, потом на все стороны; и тем дело кончается. Если круг приговаривает поучить, то учат.»

Тем не менее, сами казаки подозревали, что не сохранили святорусскую Правду в чистоте, завещанной им первым атаманом. И верили, что есть где-то тайный город Игната — новый Китеж. Вот только дороги туда и самые древние старики не знают.

Добыча преторианцев

Со святорусской точки зрения, вся деятельность Петра, безусловно, чистый негатив. Однако, на нее можно взглянуть и с другой позиции. И тогда обнаружится, что царь-выродок привнес и кое-что перспективное. Нет, речь не о европейской науке-технике С этим спешить никакой нужды не было, тот же Китай в XX веке только их освоил. И что хуже ему от этого? Речь о некоторых «фашистских» элементах его властной конструкции.

Петр был безусловным русофобом. Он просто хотел реально переделать доставшийся ему народ, сделать его наполовину хотя бы «немецким». Причем, именно весь, сверху донизу. Налог за ношение бород брали отнюдь не с одних высших сословий (видимо, до поры только крестьян, да духовенство от него освобождали). А немецкое платье было обязательным для всего городского населения.

И в этой ситуации тотального глумления над всеми буквально национальными традициями, общего возмущения не происходит. Только самые последовательные защитники святорусских традиций казаки-старообрядцы бунтуют. Более того, император добивался и добился необходимой ему тотальной мобилизации нации. Но исключительно террористическими методами решить эту задачу невозможно. Требуется создать реальную мотивацию. И он ее создал.

Будучи сам пассионарным до психопатии, Петр дает шанс каждому пассионарию радикально изменить свой статус, создав систему кадрово-сословных лифтов.

Он давал людям разного происхождения, находящимся на разных этажах общественной пирамиды ощущение включенности в обще гигантское дело. По такому чувству сегодня ностальгирует, например, Проханов, ассоциируя его со Сталинским, прежде всего, проектом. Но первым подобным образцом был, конечно, Петровский.

И энтузиазм людей типа Меншикова (которые реально «из грязи в князи»), конечно, был сродни тому, что обуревал «индустриализаторов» и «коллективизаторов».

Дворянин, поступая на военную службу, начинал солдатом, наравне с рекрутами из крестьян. И у последних тоже был шанс стать офицерами и, соответственно, выбиться в дворяне.

Известный историк С.Ф. Платонов отмечает: «Так вполне сознательно Петр поставил основанием службы личную выслугу вместо старого основания — родовитости».

Он упразднил прежнее деление воинского сословия на детей боярских, дворян московских и городовых. И заменил его лестницей чисто служебных чинов, зафиксированной в знаменитой «Табели о рангах».

Однако, после смерти Петра то немногое, что было в его реформах, благом для нации, было похерено. Зато разрушительные тенденции только усилились.

Владычество немецких оккупантов — Бирона, Миниха и прочих — этому способствовало. И в их утверждении у власти, и в свержении, да и вообще, во всех дворцовых переворотах, которые становятся просто нормой в XVIII веке, решающую роль неизменно играет гвардия — преторианцы нового Рима. Как и в древнем, именно они — делатели императоров. В российском случае, главным образом, императриц.