Русский диверсант Илья Старинов

Дикторы, сменяя друг друга, бодрыми голосами сообщали о трудовых успехах советских людей, о зреющем богатом урожае, о досрочном выполнении плана каким-то заводом, о торжествах в Марийской АССР.

И вот наконец:

— Германское информационное агентство сообщает…

Но диктор официальным тоном говорил о потоплении английских судов, о налетах немецкой авиации на города Шотландии, сказал о войне в Сирии и умолк.

Через Кобрин уже громыхали в восточном направлении машины с женщинами и детьми.

Самолеты противника опять приближались к городу.

Даже пикирующие бомбардировщики гитлеровцев не произвели на людей такого потрясающего впечатления, как переданные в 6 часов утра 22 июня последние известия.

Между тем из Бреста продолжали прибывать беженцы. От них Старинов узнал, что немецкие войска внезапно перешли границу и в городе уже идут тяжелые бои.

Поездка навстречу лавине беженцев стала бессмысленной и невозможной. С новой попутной машиной Старинов и Колесников направились в штаб армии в Буховичи.

Здесь они узнали, что в то время, когда немецкие самолеты приближались к военному городку, из округа была получена телеграмма, предупреждающая о возможном нападении немцев «в течение 22–23 июня». Телеграмма предписывала «не поддаваться ни на какие провокации, могущие вызвать большие осложнения», и в то же время предлагала встретить немецкие войска в полной готовности.

О том, что началась война и что нужно действовать не опасаясь последствий, стало ясно лишь из телеграммы, отправленной штабом округа в 5 часов 25 минут. «Поднять войска и действовать по-боевому», — гласила она.

Посоветовавшись, Старинов и Колесников решили возвратиться за указаниями в Минск.

К 12 часам они добрались до Пинска и увидели разбитый вражеской авиацией военный аэродром. Больно было смотреть на горящие разбитые машины.

Между бушующими пожарами кипела работа. Летчики и персонал аэродромного обслуживания, презирая опасность, спасали то, что уцелело от вражеских бомб и огня. В Пинске местные власти попросили у Старинова консультацию по строительству бомбоубежищ. Они были уверены, что до их города, расположенного менее чем в двухстах километрах от границы, враг, конечно, не дойдет, но от ударов с воздуха надо было поостеречься. Поговаривали также о борьбе с возможными воздушными десантами противника. Мужчины, подлежащие мобилизации, шли в военкоматы еще до получения повесток.

Из Пинска Старинов с Колесниковым выехали на грузовой машине вместе с семьями военнослужащих, эвакуировавшихся на восток. По сторонам дороги тянулись колхозные луга. Там, как ни в чем не бывало, работали люди.

На следующее утро Старинов въехал в столицу Белоруссии. Минск тоже горел. На окраине валялся побитый при бомбежке скот.

Штаб округа стал штабом Западного фронта и уже готовился к отходу на восток. Положения на фронте здесь никто толком не знал. Связь с войсками систематически нарушалась.

Начальник инженерного управления генерал П. М. Васильев сообщил:

— Сегодня с утра на основании директивы наркома обороны наши войска наносят контрудары по врагу. Утешительных результатов пока нет. Пограничники докладывают, что на Западном Буге и Немане противнику удалось захватить в целости важнейшие мосты, в том числе и минированный железнодорожный мост в Бресте.

С большим трудом удалось связаться с ГВИУ. Оттуда последовал приказ — немедленно возвращаться в Москву.

Регулярного движения по железной дороге уже не было. Генерал Васильев дал машину. Прощаясь, он просил передать руководству Главного военно-инженерного управления, чтобы ускорили доставку противотанковых мин и взрывчатых веществ.

24 июня, в полдень, Старинов был уже в Москве. Столица заметно изменилась — на улицах и площадях стало меньше людей и машин, появилось много военных, повсюду велись маскировочные работы. Делались попытки изменить вид города с воздуха. Камуфлировались здания, строились ложные сооружения.

Ко Второму дому Наркомата обороны, месту своей работы, Илья Григорьевич подъехал в обеденное время, но обеденного перерыва теперь не существовало. Старинова и Колесникова немедленно принял начальник Управления военно-инженерной подготовки М. А. Нагорный. Вместе с ним сразу же направились к генералу И. П. Галицкому. С недавнего времени он исполнял обязанности начальника ГВИУ и в первые дни войны делал все возможное для налаживания инженерного обеспечения боевых действий Красной Армии.

Столицу уже затемняли. Кое-где в витринах магазинов появились «Окна ТАСС». Люди толпились перед ними, но шуток не слышалось.

Информационная сводка за 23-е число сообщала, что вражеское вторжение отбивается с большими потерями для противника. Советские войска уничтожили 300 танков, захватили свыше 5000 пленных. Однако Брест и Ломжа были оставлены.

Управление фактически превращалось в штаб инженерных войск Красной Армии. Необходимо было формировать новые части, организовать курсы для подготовки специалистов по минно-взрывным заграждениям, маневрировать имевшимися в распоряжении силами и средствами.