Русский для тех, кто забыл правила

Или вставить определение между предлогом и словом: в серьёзный тупик, в безнадёжный тупик, в тот ещё тупик.

То есть правило тут такое: между существительным и предлогом всегда можно вставить прилагательное или местоимение.

Например:

– А! – радостно прокричал Лёвин, поднимая обе руки кверху. – Вот радостный-то гость! Ах, как я рад тебе! – вскрикнул он, узнав Степана Аркадьича (Л. Н. Толстой. «Анна Каренина»).

Поднимая КУДА? Слово «кверху» тут – наречие. Пишем его слитно.

Еще примеры: «вздыхать и поднимать голову кверху»; «птица, как стрела, спустилась и взмыла опять кверху»; «она с вызывающею гордостью подняла кверху глаза» и т. д.

Другой пример:

В замкнутом пространстве палатки кажется намного холоднее, чем снаружи. Он пытается зажечь спичку, пробует три-четыре жестянки, но безрезультатно; отчаявшись, просит достать с саней новую жестянку, ещё не побывавшую в «тепле» палатки, извлекает, наконец, пламя и зажигает свечу, подвешиваемую на проволоке к верху палатки (Эпсли Черри-Гаррард. «Самое ужасное путешествие»).

К верху чего? Палатки. К самому верху палатки. Слово «верх» тут существительное, и с предлогом его надо писать раздельно.

Можно же написать «верх палатки».

Несколько последних дней он стал просыпаться до срока, когда ещё не начинало светать, и парусиновый верх палатки ещё чернел по-ночному непроницаемо, а вокруг стояла мертвенная тишь, какая бывает глухой ночью или накануне рассвета (В. В. Быков. «Карьер»).

Или «верх крыши» – это место, где соединяются два её ската.

Ещё примеры: «достал кинжал и с его помощью вскарабкался выше, к верху стены»; «вся эта плывущая махина подбиралась к верху плотины».

Но это были относительно простые случаи. А есть и сложные. И даже очень сложные.

Например, у Александра Дюма в «Трех мушкетёрах» написано:

Д’Артаньян был бы наверху блаженства, если бы не миледи, которая, как чёрная туча на горизонте, маячила перед его мысленным взором (А. Дюма. «Три мушкетёра»).

С другой стороны, в одном из рассказов А. П. Чехова читаем:

Нужно быть бесчувственным балбесом, чтобы устоять против её улыбки, против неги, которою так и дышит её миниатюрный, словно выточенный бюстик. Ах, какою надо быть деревянной скотиной, чтобы не чувствовать себя на верху блаженства, когда она говорит, смеётся, показывает свои ослепительно белые зубки! (А. П. Чехов. «Предложение»)

В одном случае написано «наверху блаженства», в другом – «на верху блаженства». Как же так?

Ведь быть наверху блаженства – это чувствовать себя наверху благополучия. Наверху наслаждения. Быть глубоко удовлетворённым, безгранично счастливым, пребывать в нирване. И никакого «верха» или «низа» у блаженства быть не может.

С другой стороны, В. П. Аксенов в книге «Круглые сутки нон-стоп» пишет:

Он был наверху блаженства, на самом верху, он качался на остренькой спице блаженства и чувствовал, что его «типичное американское приключение» близится к счастливому концу. (В. П. Аксенов. «Круглые сутки нон-стоп»).

То есть что же это получается: он был на самом верху блаженства? Можно вставить слово? Значит, верх у блаженства всё-таки имеется? Значит, он был на верху блаженства, и вниз его совсем не тянуло?

Это очень сложный вопрос, и даже у признанных специалистов-лингвистов по этому поводу имеются большие расхождения. И что тогда говорить про писателей? А что – про простых людей?

В таких случаях совет может быть только один: