Русский фактор

В представленном в апреле 1989 года Валери Жискар д'Эстеном, Генри Киссинджером и Ясухиро Накасонэ докладе Трехсторонней комиссии признавалось, что перестройка являлась радикальной трансформацией советской системы, приближающей Союз ССР к западным представлениям о рыночной экономике и демократическим институтам. Кроме этого, в докладе говорилось о том, что исход перестройки не предопределен. Считалось, что она могла закончиться реакционным переворотом и возвратом к диктатуре. В дни августовского путча 1991 года президента Джорджа Буша критиковали за то, что он не осудил Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП) и сделал слишком большую ставку на Михаила Горбачева. К этому периоду истории относятся первые серьезные размышления на тему о том, как уберечься от последствий распада Советского Союза.

В конце 1980-х годов на Западе признавали, что внешнее влияние на развитие ситуации в СССР могло быть только опосредованным. Перестройка получала из-за рубежа лишь моральную поддержку. В 1991 году США и Западная Европа предприняли слабую попытку практически помочь Михаилу Горбачеву, но не знали, как именно это следовало сделать. Советский Союз нуждался в кредитах, но многие на Западе считали его экономику нереформируемой, а ее кредитование — бессмысленным. Плана Маршалла для СССР не предполагалось. На встрече с «Семеркой» в Лондоне в июне 1991 года у Михаила Горбачева не было даже экономической программы. Но даже если бы она и была, Советский Союз все рано мог рассчитывать только на гуманитарную помощь себе. Когда после провала августовского путча обозначилась перспектива распада СССР, западных кредиторов волновала проблема признания Россией советского внешнего долга. Созданный с целью не допустить передачи Советскому Союзу передовых западных технологий Координационный комитет по контролю над экспортом продукции стратегического назначения и научно-технической информации (КОКОМ) пережил СССР и был ликвидирован только в 1992 году.

На исходе холодной войны дальновидные западные мыслители считали необходимым отказаться от фиксации внимания на Советском Союзе, шире смотреть на мировое развитие, решать глобальные проблемы — распространение оружия массового уничтожения и ракетных технологий, регулирование региональных и локальных кризисов и другие. В новой геополитической ситуации другие страны могли оказаться более важными партнерами, чем СССР. Главным приоритетом Запада в то время была не интеграция Советского Союза в международное общество, а сохранение собственного единства и сплоченности, в том числе в рамках НАТО и Европейского экономического сообщества (ЕЭС), в условиях нараставшей стратегической и политической неопределенности.

«Для демократической России естественные противники СССР являются естественными друзьями, а в перспективе союзниками».

Андрей Владимирович Козырев, министр иностранных дел Российской Федерации в 1990–1996 годах

Фактически продолжая развитие линии «Горбачев — Шеварднадзе», новое руководство в Кремле сразу же выдвинуло принцип: Российская Федерация является государством — преемником Союза Советских Социалистических Республик. Она унаследовала его место в СБ ООН, взяла под свою юрисдикцию все заграничные активы и учреждения СССР, включая его посольства, приняла на себя ответственность за его внешний долг. При содействии США РФ сосредоточила на своей территории и под своим контролем все ядерное оружие бывшего Советского Союза.

Более сложным было определение национальных интересов новой России. В результате прекращения холодной войны и выхода из коммунизма распространились представления о «конце истории». Мир переходил к социально-политически однородному глобальному сообществу. У воспитанных в марксистско-ленинской традиции и поменявших идеологическую полярность руководителей России это порождало надежду и эйфорию.

Министр иностранных дел РФ Андрей Козырев идеалистически надеялся, что она будет немедленно интегрирована в объединение западных демократий. Советско-российские демократы считали само собой разумеющимся, что после распада СССР Россия как член СБ ООН, ядерная держава и геополитический великан сохранит позиции великой державы первого ранга. Фактически это были рассуждения об американо-российском кондоминиуме. Такая самооценка оказалась завышенной. РФ не удалось получить допуск к процессу принятия общих для Запада решений.

«Нигде не заложен автоматизм взаимодействия с Москвой как с нормальным партнером».

Андрей Владимирович Козырев, министр иностранных дел Российской Федерации в 1990–1996 годах