Русский феномен

«Складывается впечатление, что наша страна попала под удар как наиболее активный в современном мире выразитель самостоятельной точки зрения, считающий независимую политику своим естественным правом. Такая линия, разумеется, не сочетается с претензиями кого бы то ни было на отстаивание собственной исключительности.

На Западе все легче встают в отношении России в позу обвинителя. Когда мы защищаем базовые принципы международного права, отвергаем незаконное вмешательство во внутренние дела суверенных государств, нас упрекают в чрезмерном консерватизме, в том, что мы зациклились на статус-кво и не замечаем происходящих в мире перемен. Когда же мы поддерживаем свободное волеизъявление народа Крыма — в полном соответствии с его правом на самоопределение, нас начинают называть “ревизионистской державой”, пытающейся вернуть в международные отношения геополитическое соперничество. В действительности геополитика никогда и никуда не уходила, просто была попытка делать вид, что она является прерогативой лишь группы избранных государств, способных перекраивать по своим лекалам ситуацию повсюду в мире.

Самое парадоксальное, что все это происходит вопреки очевидной и объективной выгоде, которую могло бы принести обеим частям Европейского континента объединение технологий, ресурсов, человеческого капитала. В известной мере данное противоречие может объясняться тем, что курс на ограничение возможностей России возглавляют не европейские державы, а прежде всего США. Многие аналитики в России, в Евросоюзе, да и в самих США подчеркивают, что американцы стремятся не допустить объединения потенциалов России и ЕС, руководствуясь, прежде всего, задачами сохранения собственного глобального лидерства. Иммануил Валлерстайн писал недавно о преследующем вашингтонских политиков “кошмаре оси Париж — Берлин — Москва”. Бытует мнение, что указанные соображения во многом определили выдвижение США инициативы о создании трансатлантического торгово-инвестиционного партнерства.

Если смотреть на ход событий с этой точки зрения, то получается, что еэсовская программа “Восточное партнерство”, инициаторами которой выступили предельно лояльные США члены Евросоюза, использовалась как средство создания своего рода нового “санитарного кордона” между ЕС и нашей страной. То есть, говоря другими словами, для противодействия стратегическим интересам как России, так и всего ЕС по совместному поиску новых источников развития.

В последнее время стало особенно очевидно, что сделан выбор в пользу активизации действий по “отбрасыванию” России — видимо, со стороны США более сознательно, а со стороны ЕС в значительной мере из солидарности с американскими партнерами — и в надежде, что России придется “проглотить” очередную волну наступления на ее интересы. Причем сделан этот выбор был задолго до начала кризиса на Украине — достаточно вспомнить такие вехи раскручивания антироссийской спирали, как “Cписок С. Магнитского”, обвинение нас в поддержке во всех грехах сначала Ирана, а затем Сирии. Да и сам факт подготовки и проведения Олимпиады в Сочи стал поводом для взвинчивания антироссийской пропаганды в пропорциях, не имеющих ничего общего со здравым смыслом и элементарной порядочностью.

По словам Президента России В. В. Путина, Украина стала тем рубежом, за которым дальнейшее “сжатие пружины” уже невозможно. Мы многократно предупреждали западных коллег о недопустимости раскачивания хрупкой внутриполитической ситуации на Украине, о крайне серьезных последствиях создания очага нестабильности в Европе. Несмотря на это, было осуществлено грубое вмешательство во внутриукраинские дела, срежиссирован и поддержан антиконституционный государственный переворот с опорой на ультранационалистические и неонацистские силы.

Прежде всего, мы против скатывания в русло примитивных схем прямолинейного противостояния между Россией и Западом. Второе издание холодной войны в современном глобальном мире невозможно по целому ряду причин. Во-первых, Европа уже не является неоспоримым центром мировой политики, и у нее не получится вести дела так, как будто события в других регионах не имеют существенного значения. Отмечу, что в опубликованном Минобороны США очередном четырехгодичном обзоре акцент делается на том, что США — в первую очередь тихоокеанская держава.

Во-вторых, из-за того что начался украинский кризис, глобальные вызовы не исчезают. Отказ от сотрудничества между всеми ведущими державами отнюдь не способствовал бы урегулированию конфликтных ситуаций вокруг Сирии, иранской ядерной программы, на Корейском полуострове, в Афганистане, на палестино-израильском треке. Не забудем о кризисах в Африке. Мы уже приходили на помощь Евросоюзу в Чаде и ЦАР, совместно работали против пиратов. Россия готова продолжать вносить конструктивный вклад в решение трансграничных проблем, разумеется, на взаимоуважительной, равноправной основе.

Мы намерены сохранять позитивную повестку дня во взаимодействии со всеми партнерами в Евро-Атлантике. Убеждены в перспективности идеи Президента России В.В. Путина о едином экономическом и гуманитарном пространстве от Атлантики до Тихого океана, в которое могли бы войти страны ЕС и государства — члены Евразийского экономического союза, а также страны, расположенные между этими интеграционными блоками, включая Украину, других участников “Восточного партнерства”, Турцию. Если бы удалось в принципиальном плане закрепить такую стратегическую цель, то поэтапное продвижение к ней существенно облегчило бы преодоление серьезных дисбалансов и в области европейской безопасности. В этом смысле, и особенно в контексте украинского кризиса, сохраняет актуальность наше известное предложение о кодификации принятых в ОБСЕ политических обязательств о равной и неделимой безопасности в Евро-Атлантике.

Исправление исторически сложившегося перекоса в сторону Запада — вполне реальная задача, но решать ее мы бы хотели не за счет сокращения объемов сотрудничества на западном направлении, а через наращивание взаимодействия по другим векторам, прежде всего в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Итоги недавнего визита Президента России в Китай стали крупным прорывом в углублении интеграции нашей страны в этот регион. В целом российско-китайское взаимодействие утверждается как весомый фактор мировой политики, работающий в пользу демократизации международных отношений. В этом же ряду стоит и взаимодействие в рамках РИК (Россия — Индия — Китай), основоположником которого был Е.М. Примаков».

Сергей Викторович Лавров