Русский флаг

И в этот ранний час Сергей Александрович был не один: подле него в кресле сидел знакомый Максутову по внешнему виду седой отставной генерал, а тщательно выбритый, но с лицом, отливающим синевой, немец прощался с князем, с достоинством откланиваясь и желая ему доброго здоровья на чистейшем берлинском диалекте. Это был комиссионер крупной прусской фирмы по закупке и транспортировке зерна, с которой по военной необходимости приходилось нынче вести дела князю.

Лицо Сергея Александровича нисколько не изменилось за минувший год, но сегодня, с хрипловатым от простуды голосом, без лент и орденов, в халате, накинутом поверх белоснежной сорочки, он показался Дмитрию очень постаревшим.

Сергей Александрович поднялся, открыл навстречу Дмитрию объятия, потом отпрянул и посмотрел на него, чуть склонив голову.

- Так вот ты каков, Дмитрий! - проговорил старик. - Возмужал, сложился... - Он повернулся к генералу и сокрушенно сказал по-французски: - И с такой молодежью приходится просить пощады!

Дмитрий приготовился было рассказать о цели своего приезда в столицу, но на этот раз его спасла словоохотливость князя.

- Наслышан, наслышан, - проговорил Сергей Александрович, усаживая Дмитрия подле себя. - У меня на этих днях был Перовский, он рассказал мне обо всем. А потом письмо от Петра Кирилловича. - Он взял в руки письмо, но Дмитрий ничем не обнаружил своего интереса, и старик положил его на стол. - Жаль Александра, - сказал он задумчиво, - жаль, когда молодая кровь проливается без всякой надежды на успех. - Тяжелый, пытливый взгляд старика предупредил возражение, готовое сорваться с уст Дмитрия. Перовский хорошо говорил о тебе, Дмитрий. С его рекомендациями можно устроить твое назначение в Петербург...

- Я не ищу для себя такой чести, - сказал Дмитрий сухо. - Хочу вернуться на Восток, на "Аврору".

- Хвалю! - воскликнул генерал, энергично взмахнув рукой. - Сразу виден солдат.

Но князь неодобрительно покачал головой.

- Здесь, в Петербурге, ничем не помогут Востоку, - сказал он жестко. - Я хочу, чтобы ты знал это, Дмитрий. Люди, у которых ты тщетно добиваешься правды, не скажут тебе ее, а я скажу. Ты вернешься с пустыми руками.

- Тем более я обязан быть там, со своими товарищами.

- Благородно, но неразумно, - заметил Сергей Александрович, чувствуя, что уже нет силы, которая подавила бы встающее между ним и этим молодым офицером отчуждение. - Исход войны решается не на Камчатке, а на севастопольских бастионах... Он уже решен, исход войны...

- Сергей Александрович! - воскликнул Дмитрий, поднимаясь. - Я хотел бы напомнить вам...

- Знаю, мой юный друг, - перебил его князь, устремив на Дмитрия насмешливый и грустный взгляд, - ты хочешь напомнить прощальный, перед отплытием "Авроры", вечер, мое напутствие вам? Помню. Все помню и ни от чего не отказываюсь. Он велик, наш государь. Но это слишком доверчивый ум, чересчур простодушный и прямой характер. Европа обманула его. Неблагодарные люди, обязанные целостью своих корон ему, одному ему, теперь хотят унизить и сломить его, продиктовать ему свои условия мира. А что поделаешь? Пора кончать, пора! Уже и мужики зашевелились, выползают из своих грязных, зачумленных нор, безразличные к судьбам России, голодные и жестокие. Они могут всадить нож в спину.

- Если мы еще не проиграли войны, - проговорил Максутов, сдерживая гнев и волнение, - то этим мы обязаны мужику, которого вы так строго судите. Мужики, народ - это и есть Россия.

- Журнальные прописи! - с раздражением отмахнулся старик. - Россия это мы с вами, милейший Дмитрий Петрович, - князь незаметно перешел на "вы", - а эта проклятая война роняет наш престиж и достоинство. Час назад явился ко мне этот бритый пруссак. В хорошие времена его и на порог не пустили бы. А нынче - добро пожаловать! Рассуждает как равный, хлеб взял за полцены: доставка, мол, дорога. Деловой человек Европы! - сказал он с нескрываемой ненавистью. - А ничего не поделаешь, зерно девать некуда, не пропадать же ему...

- Мне говорили, что в армиях не хватает хлеба, - сказал Максутов неприязненно. - Отдали бы хлеб армии...

- Шутки изволите шутить! - вскричал старик и в развевающемся халате заметался по комнате. - Там интенданты-воры состояния наживают на казенных поставках, а мне что же прикажете, филантропией заниматься? Кормить голодных трусов, которые и земли-то своей отстоять не могут? Нет, слуга покорный! Сгною, сожгу, а хлеба не дам... У меня вот мужики бегут. Кто мне вернет их?.. А вы изволите такое говорить...

Максутов из вежливости посидел еще несколько минут, а затем холодно откланялся. Князь не стал его удерживать.

Двадцать восьмого декабря Максутов увидел в "Санкт-Петербургских ведомостях" изложение рапорта Завойко, заимствованное из свежего номера "Морского сборника". Тут же был напечатан и список награждений. Против фамилии Изыльметьева значилось: "Орден св. Владимира III степени. Без банта".