Русский флибустьер

– Ты отвернись, не подглядывай!

Девица сняла сарафан, осталась в сорочке. Зашла в реку по колено. Воздух зноен, а водица еще студена. Наклонилась, посмотрев на свое отражение, зачерпнула воду ладонью.

– Ну что, можно? – спросил Петруша.

– Можно, можно.

Парень скинул кафтан и порты, в исподнем с разбегу плюхнулся в воду, окатив брызгами Анастасию.

– Ой! – вскрикнула девушка.

А Петруша уже плыл саженками, саженей на двадцать отплыл.

– Плыви ко мне, Настасьюшка!

Анастасия зажмурилась, набрала воздуху в легкие, решительно погрузилась. Открыла глаза, стараясь не окунать голову, загребая руками по-собачьи, поплыла, а Петруша ей навстречу. Встретились, где ноги дна не касаются, обнялись, поцеловались, вдвоем не спеша поплыли к берегу.

Глава 3

Петруша добрался до Таганрога к концу июля. К тому времени весь флот уже находился там. Корабли стояли и у пристани, и на рейде. Матросы суетились, загружали в трюмы мешки, ящики, бочки – провиант и пресную воду, – офицеры подгоняли их. Грузился и сорокашестипушечный фрегат «Крепость». Капитан фон Памбург орал на матросов, мешая русские и португальские ругательства. Откуда он родом, фон Памбург, никто толком не знал. Не то голландец, не то португалец. С коричневым обветренным и просоленным лицом, усы жесткие черные, нос крючком. Говорят, бывший пират, а там кто его знает.

За всей этой кутерьмой наблюдали сам царь Петр, да бояре и дьяки посольского приказа, коим предстояло отбыть на переговоры с турками. Главой делегации на переговорах царь назначил Украинцева Емельяна Игнатьевича. Задачей его было подписание мира с Османской империей, дабы турки не помешали готовящейся войне со шведами.

Увидев на пристани государя Петра, Петруша подбежал к нему, в ноги поклонился:

– Доброго здравия тебе, государь!

– А, ну здравствуй, тезка! Ну, как учеба? Морскую науку освоил? Покажи аттестацию.

Петруша достал из-за пазухи и протянул царю бумагу.

– Ну, молодец, не подвел. Ступай к фон Памбургу, представься. Я про тебя ему сказывал.

Петер фон Памбург оглядел Петрушу с ног до головы. Высок, статен, молод, силён. Судя по всему и умён. В Англии обучался. В характере юноши старый морской волк угадал задатки лидера. Сразу возникло ревностное чувство, не станет ли этот молокосос ему конкурентом на капитанском мостике? Сквозь зубы, сжимающие короткую глиняную трубку, процедил по-русски:

– Ступай в трюм, проследи за погрузкой. Да смотри, будет крен или деферент… – хотел сказать «кишки выпущу», но осекся: не простой мужик перед ним, сын воеводы. – Сам будешь весь груз перетаскивать.

Вес мешков, бочек и ящиков, которые матросы тащили в трюм, Петруша определял на глазок: по тому, насколько сильно грузчики сгибались под тяжестью поклажи. Указывал, куда что складывать, записывал на бумаге, где что лежит, даже схему рисовал. Последним раскладывал он груз, привезенный послами – меха, чай, кубки серебряные, клыки моржей с витиеватой резьбой – сие предназначалось в подарки турецким чиновникам и разным «нужным людям» в ходе переговоров.

На Ильин день погрузка была закончена. Через три дня планировалось выйти в открытое море, царь хотел провести учебные стрельбы, организовать репетицию морского сражения. Море штормило, осложняя канонирам условия для стрельбы. Репетиции боя не получалось, шторм разметал корабли, пришлось вернуться в бухту и там проводить учения, проверить, пристрелять пушки. Дней десять спустя, крепким фордевиндом2 эскадра из десяти кораблей, возглавляемая «Крепостью», двинулась в сторону Керчи. На пятый день похода стали на рейде и салютовали выстрелом из пушек турецким кораблям.

Турки не ждали русского флота, хотя о прибытии послов были предупреждены, но ожидали, что они прибудут дорогой сухопутной. Воинственный вид русской эскадры впечатлил Крымское ханство. На «Крепость» в лодке был доставлен прибывший из Константинополя турецкий пристав Мегмет-ага. Он был прислан султаном для встречи русских послов.

Мегмет-ага уговаривал русских не пересекать Черное море, ехать в Константинополь берегом.

– Вы не знаете, как опасно Черное море! – говорил он. – Недаром и имя его таково.

Но Емельян Украинцев был непреклонен.

– Полагаемся на волю Божию, но сухим путем не поедем!

Он получил строгий наказ царя – на переговоры явиться на «Крепости». Иначе для чего строился весь этот флот? Немалые деньги были затрачены исключительно для того, чтобы запугать турок, показать, что и мы не лаптем щи хлебаем, у нас есть, на чём воевать на море. Устрашив Керчь своим превосходством, русская эскадра дождалась, когда «Крепость» выйдет в Черное море, и вернулась в Таганрог.