Русский флот и внешняя политика Петра I

Весной 1716 г. Петр I выдал замуж свою племянницу царевну Екатерину Ивановну за герцога Карла-Леопольда Мекленбург-Шверинского. Этот брак получил в глазах британского кабинета громадное политическое значение потому, что русские войска стояли в Данциге, стояли в Мекленбурге и не собирались оттуда уходить. Были, казалось, все основания опасаться, что русские со временем утвердятся окончательно в Мекленбурге, как они фактически утвердились в Курляндии, посадив в Митаве в качестве герцогини Курляндской родную сестру мекленбургской Екатерины Ивановны - Анну Ивановну - и тоже заняв Курляндию своими войсками, а Ригу сделав одной из стоянок русских военных эскадр. Сопоставляя все эти факты, английский кабинет усматривал, что все южное побережье Балтики от Петербурга до границ Дании оказывается во власти русского Балтийского флота и русских войск. Решено было начать поворачивать руль британской политики, пренебречь авантюристическими планами шведского короля Карла XII, носившегося некоторое время с нелепой идеей низвержения ганноверской династии в Англии и водворения там изгнанного дома Стюартов. И англичане остановились на мысли: отныне всячески препятствовать русской экспансии на Балтике. Но совсем сумасшедшая, антианглийская политика Карла XII отсрочила все-таки действия, о которых уже думали и говорили (пока еще только между собой) министры Георга I. Упрямство Карла было равно его фантазерству и полной неумелости в области дипломатии, неизменно сводившей к нулю его былые военные успехи. Полтавский позор ничуть его не исправил. Его безумные фантазии о династических переменах в Англии, о шведской высадке в Англии, его решительное намерение напасть не только на датскую Норвегию, но со временем и на Копенгаген, - все это заставило англичан долго мириться и с пребыванием русских в Мекленбурге и Данциге и со многими другими неприятностями: нужно было спасать Данию от шведской угрозы.

Трудности, связанные и с непрекращавшейся войной, и с активными английскими интригами, и с ответственностью, которую возлагало на Россию присутствие ее сильного флота на Балтийском море, обступали Петра со всех сторон. А вместе с тем он не мог не видеть, что лесоторговцы плутуют, «ландрихтеры» воруют, корабельных мастеров мало, флотоводцев порядочных не очень много. Крюйс, провинившийся в 1714 г., осужденный и прощенный, опять допускает оплошности.