Русский флот на чужбине

В октябре 1924 г. закончили обучение и были произведены в гардемарины кадеты очередной роты, начавшие обучение еще в Севастополе (58 человек). Они разместились на жительство в лагере Сфаят. В 1925 г. корпус закончили две последние кадетские роты, набранные уже в Бизерте. 25 мая приказом по Морскому корпусу № 25 он ликвидировался окончательно.

Для всех офицеров флота ликвидация эскадры оказалась великой трагедией. Дело было даже не только в том, что теперь им предстояло нести нелегкую ношу эмигрантов и зарабатывать на хлеб насущный тяжелым трудом. Со спуском Андреевского флага, которому они служили верой и правдой, рушился весь смысл их жизни. Особенно ярко свои чувства выразил неоднократно упоминаемый Монастырев: «Моя карьера морского офицера закончилась. Не об этом мечтал я в своей юности, выбирая жизненный путь. Я мечтал о далеких морях, о дальних походах, о радостных лицах друзей, о славе своей Родины и ее флота, о славе Андреевского флага.

Но судьба распорядилась иначе. (…)

Андреевский флаг спущен! Для многих из нас навсегда. (…) У меня на душе холодно и пусто. Теперь я окончательно потерял все, что мне было дорого…»

Необходимо сказать несколько слов о том, как сложилась судьба кораблей эскадры после ее ликвидации. Советское правительство очень надеялось увеличить мощь своих морских сил за счет кораблей бывшей Русской эскадры. Требования вернуть корабли большевики начали выдвигать с августа 1921 г., однако в тот момент юридического обоснования у подобных претензий не имелось. Уже в октябре 1924 г. «Морской сборник», издававшийся в Москве, писал: «Мы не можем сомневаться, что возвращение судов — вопрос ближайшего будущего, так как по самому существу вопроса судьба эскадры ни в коей мере не может быть предметом будущих переговоров, тем более в плоскости экономической. Возвращение судов есть первый шаг, вытекающий из логики вещей, логики момента, из самой сущности факта признания де юре. (…)

Мы не знаем их [кораблей эскадры. — Н.К] действительного технического состояния, но судя по имеемым точным данным, большинство из судов было приведено в состояние долговременного хранения, побывало в доках и имело ремонт механизмов. И хотя развал личного состава эскадры вначале сопровождался хищениями и попытками распродажи судового имущества и инвентаря, однако, нужно думать, наличие некоторой организации на эскадре (появившейся вскоре после прихода в Бизерту) не дало развиться этому явлению.

Во всяком случае, долгие годы бесхозяйного существования не могли не отразиться на материальной части судов. С этим придется считаться. Но в длинной череде трудов, намеченных з а к о н н ы м х о з я и н о м [разрядка в оригинале. — Н.К.]в деле восстановления морской мощи Республики рабочих и крестьян найдутся место, силы и средства для приведения в должный боевой вид и этой части достояния народа и Красного Флота».

Как видим, представители Красного флота имели весьма достоверную информацию о жизни эскадры и даже признавали наличие на ней «некоторой организации». Скорее всего, такую осведомленность можно связать и с определенной разведывательной работой, и с тем, что в этот период существовала еще относительно свободная почтовая связь с заграницей.