Русский флот на чужбине

Трагедия произошла вечером, в начале шестого. Итальянский пароход, возвращавшийся к набережной, вдруг резко сменил курс и направился прямо на «Лукулл». В этот момент суда разделяло расстояние около 3 кабельтовых (примерно 600 метров), и с борта яхты казалось, что они могут разойтись. Но «Адрия», не снижая скорости, продолжала двигаться на «Лукулл». Лишь через 500 метров итальянцы отдали правый якорь и попытались дать задний ход, но до «Лукулла» оставалось 60 метров. На итальянском пароходе сбросили якорь с левого борта, однако остановить судно оказалось невозможно. Пароход врезался в левый борт яхты между кормовой рубкой и световым люком на шканцах, непосредственно над помещением главнокомандующего. После этого «Адрия» начала отходить, а в образовавшуюся пробоину стала поступать вода, и через несколько минут яхта затонула. С тонущего корабля успели спустить вельбот, в который были посажены жены четырех офицеров; казаков конвоя главнокомандующего спас стоявший у борта турецкий катер. С итальянского судна не только не спустили шлюпок, но даже не сбросили ни одного спасательного круга! Более того, оно сразу же покинуло место кораблекрушения.

Все эти обстоятельства («намеренный» удар, большая скорость судна, неоказание какой-либо помощи тонущей яхте), а также факт зафрахтования «Адрии» советскими кооперативными торгово-закупочными организациями («Центрсоюзом» и «Закупсоюзом»), практически не оставляли мыслей сомнений в том, что это было о спланированное покушение на жизнь главнокомандующего.

В ходе судебного разбирательства капитан «Адрии» объяснил происшедшее наличием в этом месте Босфора подводного течения, о котором его не предупредил лоцман, и неисправностью рулевого оборудования. Вероятность «теракта» категорически отвергал (вероятно, опасаясь международного скандала) и адмирал Дюмениль, высказавший мысль, что для покушения хватило бы буксира и темной ночи. В итоге компания-владелец судна «Ллойд Триест» признала вину капитана и старшего помощника парохода, но оба остались на занимаемых должностях. Вдове погибшего мичмана Сапунова назначили пожизненную пенсию. Остальным пассажирам и членам экипажа даже не возместили стоимость утраченного имущества. В конечном итоге дело попросту замяли. Это лишний раз показывает отношение союзников к Белому движению, дело которого, как они считали, было проиграно навсегда. Команду «Лукулла» записали в число солдат и офицеров Русской армии, отправлявшихся из лагерей Галлиполи в Сербию; со стороны командования им оказали различную помощь. В память о трагедии был выпущен крест с надписью «Лукулл» и датами «1920–1921». Приказом от 3 января 1922 г. этим крестом награждались все находившиеся на яхте в момент ее гибели. Узнать же истинную причину случившейся 15 октября 1921 г. катастрофы, скорее всего, не удастся уже никогда.

Последняя эскадра России

Если быть точным, последней эскадрой исторической России следует считать Сибирскую флотилию, покинувшую Владивосток осенью 1922 г. и окончившую свои дни в следующем году в Маниле. Однако Русская эскадра в Бизерте просуществовала вплоть до 1924 г., и именно на ее кораблях развевался Андреевский флаг даже тогда, когда Белая борьба окончилась повсеместно. О нелегких судьбах людей и кораблей, оказавшихся у берегов Африки, и пойдет нижеследующий рассказ.

К февралю 1921 г. в Бизерту пришли все русские корабли, которые планировалось там разместить. В общем итоге в Бизерту прибыло 5849 человек: офицеров — 648; гардемарин — 233; кадет — 137; кондукторов —117; матросов — 3 836; духовенства — 13; женщин — 626; детей — 239.

Необходимо отметить, что в последние годы вышло немало научных и научно-популярных работ, посвященных пребыванию русских моряков в Бизерте, опубликовано и немало ценных источников по данной проблеме. Однако во многих из них за эмоциональным рассказом о нелегкой судьбе моряков опускаются либо искажаются подлинные исторические факты. В данном разделе будет предпринята попытка дать читателю краткую хронику событий 1921–1925 гг., делая акцент на малоизученных моментах.

Для местных властей приход эскадры стал полной неожиданностью. Первоначально они имели инструкции о необходимости осуществления для русских кораблей карантина, срок окончания которого не устанавливался. Кораблям запретили не только сообщение с берегом, но и между собой, поскольку на «Генерале Алексееве» обнаружили больного тифом. Несколько случаев заболеваний, похожих по некоторым симптомам на тиф, произошли и на других кораблях.