Русский фронтир

Стриган от таких слов едва не присвистнул. Выходило, что старик-то не простой. Что-то такое он для Империи совершил, что его копии еще при жизни сделали. Причем две. Впрочем, малым народам всегда в Империи вольготнее жилось, чем остальным.

– Мы нашли человека. Вашего. Мертвого, – продолжал Одулок. – Мы привезли его, – он кивнул на упряжку, на которой лежало человеческое тело. – Пойдем, посмотришь.

Он развернулся, подошел к упряжке и откинул полог оленьей шкуры, так чтобы стало видно лицо мертвеца. Скворцов от увиденного отшатнулся, потому что лицо это сплошь покрывали рваные раны. Кто-то старательно выел почти все мясо, добравшись до черепа, скалившегося теперь слегка желтоватыми зубами.

Мясистые снежинки начали облеплять лицо мертвеца, как мошкара, пытаясь, хотя бы внешне, вернуть ему утерянное. Из-за этого оно постепенно становилось не таким страшным.

– Не надо, – отмахнулся полицейский, когда юкагир хотел было откинуть полог побольше, чтобы стало видно еще и тело.

Скворцов подозревал, что и оно сплошь состоит из одних ран. Хорошо еще, что он довольно давно завтракал, а то точно его вывернуло бы наизнанку. Желудок итак недовольно урчал и содрогался в спазмах, как просыпающийся вулкан. Ничего более страшного и отталкивающего он за свою жизнь еще не видел. Как бы этот кошмар к нему теперь каждую ночь не стал являться.

– Накройте, – сказал он юкагиру, и тот быстро выполнил эту просьбу.

Не ровен час, увидит кто из купола, что здесь происходит, начнут собираться любопытные. Положим, в присутствии полицейского никто не станет приставать с расспросами к юкагирам, а то ведь по доброте душевной те могли выложить все, что знали, первому встречному. Но даже если любопытные будут лишь снимать упряжку с трупом и мехароботами да тут же выкладывать картинку в сеть, могут пожаловать репортеры, охочие до сенсаций. Дело действительно могло претендовать на сенсацию. Зрители любят, когда им нервы щекочут.

Скворцов начал строить версии, кто мог этого человека так изуродовать. Была такая древняя китайская пытка, когда от человека отщипывают по маленькому кусочку. Вдруг его и вправду начали пытать еще при жизни, выведывая какие-нибудь тайны, но так ничего и не добились, или наоборот – добились, но все равно расправились с этим беднягой, чтобы свидетелей не оставлять. Таких душегубов, конечно, еще поискать нужно. Это ж как надо озвереть, чтоб так человека изуродовать.

– Зверь его поел, – сказал Одулок, разрешив все сомнения полицейского.

«Точно, – Скворцов едва не хлопнул себя по лбу ладонью от недогадливости. – Как все просто объясняется. А я-то в криминалисты решил податься. В сыскари. Да они сразу бы причину раскусили. А с чего юкагир взял, что это кто-то из горожан? Как он определил? На нем ведь метки нет».

Точно прочитав его мысли, юкагир протянул Скворцову идентификационную карточку со следами от укусов по краям. Хозяину этих зубов пластик пришелся не по вкусу, поэтому он его только покусал, но даже если бы он сумел его разодрать на куски, информация все равно сохранилась бы.

– Алексей Долгопольцев, – сказал вслух Скворцов, просканировав документ.

Тут же появилось его изображение и напоминание о том, что этот человек пропал неделю назад, и его местонахождение пока неизвестно. Считалось, что близких родственников у него нет, и об исчезновении заявление поступило только, когда Алексей Долгопольцев не явился на работу в свою коммунальную службу после отпуска. Собственно, он мог попросту уехать куда-нибудь, никому об этом не сообщив, поэтому его и не искали. На всякий случай только проверили – значится ли он среди пассажиров пневмопоездов или авиарейсов за последний месяц. В списках его не обнаружилось. На этом и успокоились, не став выискивать его по сигналам идентификационной карточки, в конце концов, каждый человек имеет право на личную жизнь, а то, что он не пришел на работу после отпуска – его дело.

Конечно, не факт еще, что карточка, найденная с мертвецом, принадлежала именно ему. Ее могли подбросить, чтобы пустить следствие по ложному пути, но, скорее всего, ничего криминального в этом происшествии нет. А еще Скворцов вспомнил, что точно такое же лицо, что и у Долгопольцева, было у памятника штабс-капитану Неверовскому, высившемуся пятиметровой бронзовой громадиной в центре площади, названной его именем.

Для переноски тела требовался специальный холодильник, а то если внести его сейчас в купол, оно тут же начнет разлагаться. Холод уже пробирал Скворцова до самых костей и это несмотря на куртку с подогревом. Кончики пальцев в перчатках начали леденеть и превращаться в нечто, схожее с самыми примитивными протезами, в которых совсем нет электроники. Юкагиры к таким невзгодам были более привычны. Они словно совсем не ощущали холод и спокойно ждали, что же им посоветует теперь делать полицейский. Долг свой они выполнили, мертвеца привезли, отдали его представителю властей и могли уезжать.

– Благодарю вас, – сказал Скворцов, – сейчас за ним придут. А я с вами останусь, подожду, чтобы вам не скучно одним было.