Русский Галантный век в лицах и сюжетах. Kнига первая

По настоятельной просьбе фаворита его защитники (Михаил Ломоносов, Николай Поповский, Иван Барков) написали стихотворные отповеди Елагину, где изобразили последнего ханжой и лицемером, пытающимся морализировать по поводу грехов, свойственных юности – поры, предшествующей серьезной деятельности на благо Отечества (которой, кстати, и был занят Шувалов).

Иван Иванович приобрел себе известность не тем, что любил французскую культуру, а тем, что старался поднять родную литературу, увеличить средства на образование россиян. К нему, как к никому другому пристало почетное звание “меценат”. И здесь еще одна параллель. Меценатствовала и маркиза Помпадур: при ее содействии Вольтер получил места придворного камергера и главного историка Франции; открылась Военная школа для сыновей ветеранов войны и обедневших дворян; она заложила в своем имении Севр всемирно известный фарфоровый завод и т. д. Но какими же ничтожными в сравнении с шуваловскими выглядят ее свершения! “Министром новорожденного русского просвещения” называли его. Он покровительствовал знаменитым словесникам века – Александру Сумарокову и Михаилу Ломоносову. Последний обессмертил имя Шувалова в знаменитом “Письме о пользе стекла” (1752) и посвященной ему героической поэме “Петр Великий”(1760). Да и сам Иван писал под руководством Ломоносова русские стихи и конспектировал его риторику.

По инициативе Шувалова в Москве в 1755 году были открыты университет, первым куратором которого он стал, и две гимназии. “Через университет, бывший под его попечением… – писал современник, – многие дослужились [до] знатных чинов, как-то: Потемкин, Попов”. “Ради успешного освоения знаний” он обустроил университетскую типографию, в которой печаталась им же заведенная газета “Московские ведомости”. Шувалов стоял у истоков и образованной в 1757 году Петербургской Академии художеств и до 1763 года был ее президентом. В 1758 году он основал Казанскую гимназию (здесь он познакомился с ее питомцем – великим Гаврилой Державиным). Как и маркиза Помпадур, он был близко знаком с Вольтером, и подвиг этого “фернейского патриарха” к написанию истории царствования Петра Великого, сыгравшей роль в повышении престижа России в Европе. В 1760 году он горячо поддержал начинание известного литератора Михаила Хераскова издавать при университете журнал “Полезное увеселение” (1760–1762). Примечательно, что этому изданию были свойственны столь близкие Шувалову настроения дворянского стоицизма.

Не ищи ты в титлах славы,
Ум в богатство не вперяй,
И душе своей отравы
Ослепленно не желай

– писал Херасков, и Иван Иванович вполне разделял эти убеждения.

В последние годы жизни Елизаветы, когда она часто болела и больше стремилась к уединению, роль Шувалова усилилась: он стал при ней главным докладчиком и секретарем. Он нередко объявлял Сенату именные повеления; через него же подавались просьбы и доклады на высочайшее имя. Однако, в отличие от всесильной французской маркизы, которой были свойственны известный снобизм и изощренное интригантство, Шувалов всегда действовал бескорыстно, мягко и со всеми ровно и добродушно. Современник писал о нем: “Он выслушивал всякого и даже самых беднейших людей, к нему приходящих, не уподобляясь истукану”. Его равнодушие к богатству и титлам вошло в пословицу. Он наотрез отказался от предложенных ему императрицей графского достоинства, денежных пожалований и обширных поместий, не принял и предложения о чеканке в свою честь памятной медали. Говорили, что государыня приготовила для Шувалова сундук с драгоценностями и слитками золота и серебра. Но Шувалов отверг и этот подарок. “Могу сказать, что я рожден без самолюбия, без желания к богатству, честям и знатности”, – сказал он.

Шувалову был присущ философский склад ума, меланхолический темперамент и неторопливый ритм жизни, отразившийся в его любимой поговорке: “Потихоньку, мало-помалу”. Но при этой внешней медлительности Шувалов спешил делать добро. А, как сказала маркиза Помпадур, “чтобы делать добро, надо иметь ум; дураки на это не способны”. Иван Иванович и являл собой тип выдающегося интеллектуала, мецената, тонкого ценителя искусства и науки. Историк Сергей Платонов отозвался о нем: “На нем не лежит ни одного пятна. Напротив, это была личность замечательно привлекательная, представитель гуманности и образованности, лучший продукт петровских преобразований и украшение елизаветинской эпохи”.