Русский город Севастополь: великое мужество, великие тайны

Важно отметить, что еще задолго до погребения святого папы Мартина там были захоронены неизвестные нам христианские подвижники, также стяжавшие в Херсонесе мученические венцы; недаром это место называлось «некрополем святых».

Могила величайшего борца за чистоту христианской веры долго оставалась местом особого почитания и паломничества; уже в VII веке, сразу после смерти папы, ее называли «усыпальницей великого мужа, которая усиленно почитается как на Востоке, так и на Западе не предается забвению», и даже в 1598 году «большие толпы народа собирались к его могиле, чтобы получить благодать исцеления».

По имеющимся сведениям, мощи святого папы Мартина из Херсонеса были вывезены в Рим и помещены в церковь Святого Мартина на Холмах, а в херсонесском «прекрасном доме Девы Марии, именуемой Влахернской» осталась только часть мощей святого.

Интересно, что в XIX веке в Инкерманском монастыре рядом с храмом Святого Климента были освящены храмы Андрея Первозванного и папы римского Мартина, да и сам храм Климента долгое время носил имя не кого-нибудь, а Георгия Победоносца. Так севастопольская земля собрала воедино своих самых знаменитых святых, некогда «просиявших» здесь, чтобы затем стать столпами всего христианского мира.

Херсонесские мученики

Папе римскому Клименту суждено было стать первым святым севастопольской земли, принявшим на ней смерть за веру, но, увы, далеко не последним.

С момента кончины Климента минуло еще два столетия. За это время христианство утвердилось в Риме и, несмотря ни на что, набирало силу. А потому приходящие теперь к власти римские императоры вынуждены были уже считаться с ним. Снова и снова отправлялись по городам и весям проповедники.

В 310 году от рождения Христа патриарх иерусалимский Герман послал с божьим словом в Херсонес двух своих учеников – Василия и Ефрема. Первый из них избрал своим поприщем непосредственно Херсонес, второй распространял веру у близлежащих скифов. Увы, к этому времени после долгих лет кровавых расправ христианская община была очень мала. По этой причине прибывших в город епископов встретили далеко не дружелюбно. Обоих миссионеров подвергли побиванию камнями, а затем изгнали из Херсонеса. Раненый Василий укрылся в одной из келий на мысе Фиолент, где денно и нощно молился об обращении своих обидчиков в христианство.

Согласной иной версии, Василий прятался в самом городе, все в той же легендарной пещере Парфенум, что расположена совсем рядом с главной улицей Херсонеса. Возможно, что там к тому времени была уже устроена тайная катакомбная церковь, и именно поэтому единомышленники Василия спрятали его туда.

Как повернулось бы дальше дело, неизвестно, но вскоре у правителя города внезапно умирает единственный любимый сын. Мальчика погребают. А в одну из ночей отец с матерью умершего ребенка одновременно увидели один и тот же удивительный сон. Будто их сын, обращаясь к ним, обещает вернуться, если его родители уговорят изгнанного Василия помолиться за него, а затем и сами примут новую веру. Нечего и говорить, что на следующий день изгнанный епископ был доставлен к патрикию. Выслушав просьбу главы города, Василий долго отнекивался:

– Как могу я, человек грешный, сотворить такое чудо? Но если уверуете в проповедуемого мною Бога, получите просимое, ибо он один силен воздвигать мертвых из гробов!

На это правитель ответил ему с римской прямотой:

– Если увижу сына живым, то все, что повелишь, исполню!

Тогда Василий пошел в сопровождении огромной толпы обывателей к гробнице, а затем, отвалив могильный камень, вошел в нее. Там, сотворив крестное знамение над умершим, он читал молитвы, а затем окропил умершего мальчика святою водой. И тогда «внезапно ожил мертвый и прославил Бога, – пишет один из отечественных дореволюционных биографов святого. – Ужас объял предстоявших, все попадали к ногам святого, называя его великим, а Бога, им проповедуемого, истинным и всемогущим. Епископа немедленно ввели с честью в Херсонес, после чего князь (так в хронике почему-то назван городской правитель. – В.Ш.) крестился со всем своим домом, и много народа приложилось к сонму верных».