Русский город Севастополь: великое мужество, великие тайны

После Еферия в том же 324 году в Херсонес был прислан следующий епископ. Им стал Капитон. Летописцы единодушно называют его «мужем редкой веры и богоугодной жизни». Однако на первых порах Капитону пришлось в Херсонесе тоже нелегко. За время отсутствия Еферия христианская партия города значительно ослабла, и верх снова начали брать сторонники язычества. Поэтому едва Капитон вступил на гераклейскую землю, ему тут же стали угрожать. Язычники призывали епископа совершить чудо. Причем под «чудом» противники христианизации понимали спасение от огня, хотя сами, естественно, надеялись на его смерть.

Тем не менее вскоре им пришлось горько сожалеть о задуманном. Дело в том, что события развернулись совсем иначе, чем они предполагали, и вместо смерти Капитона они добились совершенно иного – небывалого успеха и популярности отважного епископа. Впрочем, предоставим опять слово летописи: «Вот две печи, разожженные для приготовления извести, если ты войдешь в них и останешься неопалимым от огня, тогда мы уверуем проповедуемому тобою Богу». Святитель ради спасения многих тысяч душ, нимало не колеблясь, решился на подвиг, угрожавший ему смертью, но надеясь на помощь Божию, предложил им дать удостоверение в том, что они крестятся, если Господь совершит это чудо, в залог исполнения или обязательства требовал, чтобы они отдали своих детей воинам, бывшим с ними, и если не уверуют, то все их дети будут ввергнуты в печь. На предложение это херсониты согласились и отдали детей своих воинам. Тогда святитель, сотворив молитву, и по возглашении диаконом: «Вонмем!», немедленно вступил в печь, к удивлению всех, он довольно долго пробыл там, в молитвенном положении, потом вложил в омофор горящие угли и вышел из печи невредим при содействии силы Духа Божия».

«Житие Капитона» гласит об этом подвиге: «…Пришед же убо епископ ко единой пещницы, помолився и перекрестив сам ся и пещницу, в ню же хотяше влезти, дтаку рекшу «аминь, вонмем», влезе в пещницу горящу и сотворив яко часа разстояние всыпа в лоно сове от углив и излезе силою Святаго Духа без вреда и цел. И в ужасти велицей бывше, падоша ницы на земли, величающие Бога христианска, просяще от него сподобитися святыя христианские веры. Там же вернии радостию бесчисленою одержими бяху и Бога моляху умножитися с ними христианску исправлению. Сам же пресвятый епископ беспокоявси, мужа з женами и з чады оглашая утешаше без лицемерия ко Христу приити. И сотворив убо то жженнаго вара, от него же и без вреда сохранен бысть сам той пресвятый епископ, купель, в той крести вся, им же отцы бывша вернии того града и с тем пресвятым епископом пришедшии воини…»

Чудо это поразило всех, и множество народа крестилось от руки епископа. В память сего чуда святой епископ на месте, где свершилось чудо, воздвиг церковь во имя святого апостола Петра. О чуде этом святой Капитон донес императору Константину, бывшему тогда на первом Вселенском Соборе в городе Никее в 325 году, святые отцы Никейского собора прославили Бога и великое дерзновение епископа Капитона.

Уже в наше время было немало споров вокруг совершенного Капитоном чуда. Что только не говорили о нем, каким только сомнениям не подвергали! Однако точку в истории с Капитоном поставила сама севастопольская земля. Несколько лет назад в Херсонесе был раскопан очередной византийский храм, и удивлению археологов не было предела. Под алтарем была обнаружена прекрасно сохранившаяся древняя печь, над которой была позже была построена церковь… Так, значит, Капитон был на самом деле, как и был совершенный им подвиг!

После подвига Капитона успех христовой вере в Херсонесе был обеспечен окончательно, а авторитет Капитона в здешних краях стал по-настоящему непререкаем. Но радоваться торжеству своего дела епископу оставалось уже недолго. Спустя несколько лет Капитон отправился по каким-то делам в Константинополь. Попав в сильный шторм, галера была отнесена в устье Днепра, где попала в руки местных язычников. Галера была ограблена и сожжена, а всех находившихся на ней, в том числе и Капитона, утопили. Случилось это в декабре, но церковь присоединила память святого Капитона к его предшественникам, погибшим 7 марта.

Однако смерть Капитона уже не могла ничего изменить. Херсонесская епархия, окончательно утвердившись, с каждым годом набирала все большую и большую силу. Длительное время местная епархия оставалась достаточно независимой и автокефальной и в ряду прочих епархий, подчиненных константинопольскому патриарху, считалась шестнадцатой.