Русский язык в зеркале языковой игры

Любопытно: что если бы Гаррис вдруг возродился к новой жизни, сделался бы выдающимся и порядочным человеком, стал бы премьер-министром и потом умер,— появились бы на вывесках трактиров, к которым он благоволил, надписи вроде следующих. «Здесь Гаррис выпил кружку светлого»', «Здесь летом 1888 г. Гаррис пропустил два стаканчика холодного шотландского»; «Отсюда в декабре 1886 г. вывели Гарриса»? Не думаю. Таких надписей было бы слишком много! Скорее прославились бы те питейные заведения, куда он ни разу не заглядывал. «Единственная пивная в Южной части Лондона, где Гаррис не выпил ни одного глотка!»—и толпа повалила бы туда, чтобы поглазеть на такое диво(Джером К. Джером, Трое в лодке, не считая собаки, VI, в пер. М. Донского и Э. Линецкой).

Излишне детализированные высказывания

С другой стороны, детализация описываемого может оказаться не только излишней, но и аномальной, вызывающей комический эффект, ср.:

(1) Гражданин Сидоров осужден на 15 суток за то, что после 11 вечера осквернял тишину песнями советских композиторов(JL Измайлов).

Все элементы высказывания (1) истинны, и тем не менее детализация в этом случае недопустима, она делает возможной неправильную интерпретацию, согласно которой пение каких-то других песен после 11 вечера ненаказуемо. Нейтрально было бы: осквернял тишину пением.

Точная датировка в случае отсутствия знаменательных событий или же при описании ничтожных бытовых событий необычна и потому производит комический эффект.

(2) Выдающиеся события, метеорология,, пророчества(...) В сей день в 132 г. в Португалии ничего особенного не произошло(А. Чехов, Календарь «Будильника» за 1882 год).

(3) Однажды, рассердившись на мужа, Ксантиппа вылила ему на голову ведро с помоями (397 г, до Р,X) (Тэффи, Древняя история).

Аномальным представляется также упоминание несущественных деталей при описании событий, особенно важных:

(4) Что за ассамблею дал городничий! Позвольте, я перечту всех, которые были там: Тарас Тарасович, Евпл Акинфович, Евтихий Евтихиевич, Иван Иванович— не тот Иван Иванович, а другой, Савва Гаврилович, наш Иван Иванович, Елевфе-рий Елевфериевич, Макар Назарьевич, Фома Григорьевич,- (Н. Гоголь, Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем).

(5) Уже крокодил

У Фомы за спиной.

Уже крокодилПоперхнулся Фомой.

Из пасти у зверя Торчит голова»

(С. Михалков, Фома).

В книге М. В. Панова «И все-таки она хорошая» приводится извещение Академии наук о заседании комиссии по вопросу о русском правописании, «имеющем быть 12 апреля 1904 года в 2 часа дня, в малой конференц-зале Академии наук Форма одежды — сюртук», и отмечается далее: В назначенный день, 12 апреля 1904, они собрались (в сюртуках), чтобы решить судьбу русского письма.Комическое впечатление производит вторичное упоминание детали, совершенно несущественной для судеб русской орфографии.

Индивидуальные особенности говорящего (возраст, профессия, уровень образования, характер и т. п.) накладывают отпечаток на определение сравнительной важности отдельных сторон действительности. Отсюда реакции, не соответствующие нашему представлению о ситуации и потому производящие комический эффект. Ср.:

(6) Девочка — Арсению Л. (5 л.):

— Дура,, ты же упадёшь!

— Во-первых, я не дура, а дурак!

(7) Разговор в автобусе. Мужчина обращается к женщине, стоящей впереди него:

— Сударыня, вы что встали на дороге как телка недоеная?

— Какая я вам сударыня?