Русский язык в зеркале языковой игры

Не жалуют каламбур и некоторые писатели. Так, Наталья Ильина в автобиографическом (точнее, биографическом) рассказе «Реформатский» пишет: Каламбурный юмор всегда мне казался юмором уровня невысокого, и я рада была услышать однажды от А Т. Твардовского такие слова. ‘Каламбур годится для домашнего употребления, для застолья, не больше!”»

Михаил Булгаков против каламбура, насколько нам известно, не высказывался, однако пользовался им редко и с большой осторожностью. Показательна такая деталь. В первоначальной редакции романа «Мастер и Маргарита» появление в ресторане «У Грибоедова» Ивана Безродного, потрясенного смертью Берлиоза, описывается следующим образом:

Лицо приятное, мясистое, лицо в огромных очках, в чертой фальшивой оправе, бритое и сытое, участливо появилось у Иванушкина лица (...)

— Товарищ Безродный—заговорилолицо юбилейным голосом (...)

— Ты—заговорил Иван и стукнул зубами—понимаешь, что Берлиоза убил инженер! Или нет? Понимаешь, арамей?

— Товарищ Безродный! Помилуйте — ответило лицо.

— Нет, не помилую—тихо ответил Иван и, размахнувшись широко, ударил лицо по морде («Черный маг»).

В окончательной редакции романа каламбурная окраска последней фразы существенно смягчена:«..ударил участливое лицо по уху» (Гл. 5).

Как же примирить приведенные отрицательные оценки каламбура (их число можно было бы увеличить) с тем фактом, что каламбуром не брезговали такие взыскательные художники, как А Пушкин, О. Мандельштам, В. Маяковский, В. Набоков, Андрей Белый (последний, правда, со свойственной ему непоследовательностью бросает в «Начале века»: «...каламбур характерен для мозгов мещан»).

Критики каламбура не принимают во внимание одно важное обстоятельство, на наш взгляд полностью каламбур реабилитирующее. Каламбур, как, пожалуй, никакой другой вид языковой шутки, весьма неоднороден по качеству. Это — оборотная сторона доступности каламбура. Он, казалось бы, «лежит на поверхности». База для него — множество омонимичных и многозначных слов и поистине неисчерпаемое богатство слов и словосочетаний, сходных по звучанию, но до каламбура тут еще очень далеко. Это лишь заготовки для каламбура, грубые камни, нуждающиеся в шлифовке и в хорошей оправе. Хороший каламбур — это, как мы пытались показать выше, большое искусство.

И вполне естественно, что каламбур занимает заметное место в творчестве многих российских писателей — в первую очередь, В. Маяковского, В. Шкваркина, И. Ильфа и Е. Петрова, Н. Глазкова. Удачны многие каламбурные миниатюры Эмиля Кроткого, Ф. Кривина, А Кнышева. Охотно используют каламбур для создания комического эффекта также М. Исаковский, В. Высоцкий, Б. Заходер, Ю. Ким и другие авторы. Весьма активно используется он в газетной речи (так, в статьях современного журналиста Б. Бронштейна каламбур — постоянный и удачно используемый прием). А что уж говорить о фольклоре! Большинство анекдотов (будь то анекдот политический, анекдот о Штирлице или о поручике Ржевском) имеет «каламбурную закваску».

Каламбур живет.

Невольные каламбуры и недоразумения при столкновении деревенской речи с городской (по моим детским воспоминаниям)

Остановимся на одном, частном, но достаточно интересном виде невольного каламбура. Это каламбуры и недопонимания («коммуникативные неудачи»), вызванные различиями в речи городского и сельского населения.

Предки мои с обеих сторон - и со стороны отца (Санниковы), и со стороны матери (Лагуновы) - крестьяне прикамской, Пермской губернии. «Гонимые ветрами социалистических перемен», бежали они, бросив земли, дома, хозяйство (легко ли было?), в ближайший город - Воткинск. Трудно пришлось моим родичам на новом месте, в непривычной городской обстановке. И чуть ли не самое трудное для новых горожан - языковой барьер. И сколько тут было недопониманий, довольно смешных, а иногда и печальных (и смех, и слезы)!