Русский израильтянин на службе монархов XIII века

После обеда отправились в дом Джона и Маргарет, где мы с Маргарет смогли наконец поговорить более обстоятельно. Я повторил снова, что был бы рад оставить Жака у себя, но ему лучше жить в христианской среде. Маргарет сразу же возразила, что и не подумает оставить мальчика у меня. Он ей дорог в память о муже и вообще очень нравится, но попросила обождать до прихода Джона. Ведь в конечном счете в семье Ибелин все решает старший, то есть Джон. А Джон где-то задержался, но должен вот-вот появиться. Жак вместе с одним из слуг пошел осматривать дом и долго любовался, как он позднее рассказал, оружием на стенах в зале.

А мы с Маргарет смогли немного побеседовать наедине. Она рассказала, что Жак родился от случайной связи Вальтера с одной из служанок в доме отца. Вальтер был тогда еще совсем мальчишкой. Жак родился, когда Вальтеру было всего девятнадцать лет. Поэтому Вальтер много лет не обращал на него внимания, практически забыл о его матери. Начал интересоваться Жаком только тогда, когда тому исполнилось девять лет. В это время у Вальтера уже появился второй сын – Франц. И опять от связи с молоденькой горничной. Брак с Маргарет был чистейшей воды фикцией, семейной сделкой. Маргарет не понимала смысла этого брака и согласилась на него под сильным давлением старшего брата. Вальтер был моложе, уважал ее, никогда не ставил в неудобное положение при посторонних или слугах, но жил с матерью Франциска. Вот и теперь Джон затевает снова какой-то хитрый брак с влиятельным итальянским графом. А жениху уже почти шестьдесят лет.

Я сразу же заволновался:

– Так зачем вы забираете Жака, если вам предстоит ехать в Италию?

– Я уже говорила, это мой долг перед Вальтером. Мы с Вальтером не очень дальние родственники, так что я для Жака тоже родственница. А вы мужчина, все время на войне. Что с ним будет, если с вами что-нибудь случится? У вас есть родственники, которые могли бы позаботиться о нем в этом случае? И я не соглашусь на брак, если мне не позволят забрать Жака с собой.

Я вынужден был признать, что в ее словах много резона, но предложил оставить все до прихода Джона и на усмотрение Жака. Сразу же после прихода Джона Маргарет объяснила брату ситуацию. Джон нахмурился, пытаясь понять, как это скажется на интересах семьи в целом. С одной стороны, это означало ссору с другими родственниками Вальтера, но, с другой стороны, титул мог остаться в семье. Он бы еще долго колебался, но Маргарет набросилась на него с упреками:

– Ты никогда не думаешь о живых людях, ты готов и мной пожертвовать. Но Жака я не отдам.

И Джон в конце концов махнул рукой, сказал:

– Поступай как хочешь. Если он согласится.

Когда Жак, насмотревшись наконец на оружие, появился в комнате, я напомнил ему, зачем мы приехали:

– Графиня Маргарет хочет, чтобы ты воспитывался в ее доме. Мы с тобой уже говорили об этом. Сейчас нужно все решать.

Жак прижался ко мне, не поднимая глаз и не решаясь что-нибудь сказать.

– Я скоро уезжаю на долгое время на север, и ты все равно остался бы в доме без меня. Тетя Маргарет помнит и любит тебя. Она будет учить тебя и воспитает тебя хорошим человеком. А дядя Джон научит всему, что должен знать и уметь рыцарь.

Жак посмотрел на меня, потом на Маргарет, которая улыбалась ему, вздохнул и сделал два шага в ее сторону.

– Не переживай, я через несколько месяцев приеду в Бейрут. Если тебе будет плохо в Бейруте, заберу тебя с собой. Тетя Маргарет отпустит тебя.

Я обнял его.

– Ты остаешься сейчас здесь, так как я выезжаю в Дамаск завтра рано утром. Твои вещи принесут слуги сегодня же. А нам с дядей Джоном еще нужно переговорить.

Я вытащил из ларца, с которым пришел к Ибелинам, мешочек с динарами и передал Маргарет.

– Тут приданое Жака, пятьсот динаров. Это ему на оружие и одежду. Конь у него имеется, вечером его приведут.

Потом мы с Джоном остались вдвоем, и я объяснил ему, что заинтересован не только в сохранении мира, но и в его помощи. Ведь из Бейрута к Дамаску ведет прямая дорога. Эмиру нужно, чтобы случайные авантюристы-крестоносцы не воспользовались этой дорогой и не разрушили наши мирные отношения. Поэтому мой эмир посылает небольшую сумму в качестве компенсации будущих затрат на охрану дороги. Я передал Джону такой же мешочек с пятьюстами динарами. Джон, колеблясь, посмотрел на меня внимательно, но мешочек принял.

Теперь еще одна официальная встреча, и дела будут закончены. Действительно, вечерняя встреча была чистой формальностью. Мы с архиепископом подняли по очереди руки и зачитали текст устного договора о мире на полтора года, заключаемого под честное рыцарское слово. Утром я уехал в Дамаск.