Русский израильтянин на службе монархов XIII века

Встреча перед обедом проходила как совершенно официальная процедура. Назывались имена и титулы всех участников, которых, к моему удивлению, оказалось почти дюжина. Наверное, всем баронам побережья было интересно посмотреть на посла нового дамасского правителя. Некоторых из них я видел раньше, но человек пять были совершенно незнакомы мне. Например, Ральф из Табарии[156], Шарль[157] – виконт из Наблуса и другие, имена которых я не запомнил. Их титулы и претензии были эфемерными, но голоса учитывались на совете баронов. Меня тоже представили собравшимся. Все говорили красивые слова о веротерпимости и добрососедстве. По лицам выступавших, по интонациям, звучанию голоса я пытался определить их истинные мысли, но бароны, особенно старые, очень опытные политики. Не всегда мне это удавалось. Собственно, меня интересовало в это время только одно: нужно ли платить данному барону, и если нужно, то сколько.

Потом состоялся обед, на котором сначала звучали здравицы в честь действующих правителей: королевы Иерусалимской Иоланты, моего эмира ал-Муаззама, короля Кипрского Генри, императора Фридриха Второго. Потом пили за меня, за архиепископа и всех присутствующих по очереди. Я прислушивался к порядку здравиц, чтобы понять статус всех баронов. Мне, как всегда, подавали соки и шербет. Считается, что я вино не пью, и это мне очень удобно. После обеда, когда я вернулся в отведенный мне дом, началось паломничество баронов. От сеньора Сайды Балиана I де Гранье[158] до Ги де Монфора, упомянутых уже Ральфа из Табарии и Шарля из Наблуса, а также еще нескольких титулованных баронов, давно потерявших свои земли. На всех этих посетителей я потратил в сумме тысячу динаров, но Джон Ибелин ко мне не пришел.

На ужине разговор уже шел не о делах. Многие бароны явились с женами, сестрами и довольно взрослыми детьми. Я тоже взял с собой Жака, представив его как сына графа Вальтера из Кейсарии. Большинство собравшихся были прекрасно осведомлены о реальном статусе Жака, но не захотели нарушать общую благожелательную атмосферу ужина. Кроме того, появившаяся с братом графиня Маргарет и сразу же подошедшая к нам с Жаком явно была расположена к нему. Жак сначала стеснялся Маргарет, скупо отвечая на ее вопросы. Но она старательно избегала тем, которые могли бы ранить его. Ни слова о смерти отца и брата, о судьбе матери. В основном он рассказывал о поездках на лошадях, о сабельных тренировках, о дружбе с Даудом. После того как он несколько раз упомянул о Дауде, Маргарет спросила его:

– А кто этот Дауд?

– Принц Дауд, сын эмира.

Маргарет не поверила и посмотрела на меня. Но я кивком подтвердил слова Жака. И заметил:

– Они хорошо сдружились, даже жалко их разлучать.

Маргарет еще раз посмотрела на меня и снова сменила тему разговора. Она оглядела наряд Жака, не нашла к чему придраться и похвалила вкус какой-то женщины, которая, по ее мнению, с такой любовью одевала его. Вероятно, хотела понять, кто живет рядом со мной. Но я сразу же разочаровал ее:

– Нет, Зоя не очень разбирается в современной мужской одежде. Нам помог один из купцов. Он очень постарался подобрать ему несколько комплектов.

– А кто это Зоя?

– Женщина, которая живет со мной. Мать моего маленького Максима.

Жак вмешался:

– Тетя Зоя тоже участвовала в покупках. Это она нашла грека-торговца, который занялся моей одеждой. Они давно знакомы. Она даже передала один раз через него письмо своему брату в Грецию. А с Максимом мы тоже играем. Я его учу правильно держать саблю. Она у него деревянная, ее сделал Абу Мухаммад.

– Абу Мухаммад? А это кто?

– Дядька Дауда. То есть это не настоящий дядя, но он все время при Дауде. Мы все втроем, а иногда и вчетвером с дядей Романом ездим на конях и сражаемся настоящими саблями.

Не знаю, что еще успел бы рассказать графине Жак, но всех нас позвали к столу. За столом мы с Маргарет сидели в разных углах, но она успела пригласить нас с Жаком завтра в послеобеденное время в дом своего брата Джона. За ужином не произошло ничего интересного. Обычное, почти официальное начало, постепенно, по мере поглощения большого количества вина перешедшее в громкие, весьма фривольные разговоры отдельных групп. Я сослался на усталость после долгого перехода и ушел с Жаком домой.

На следующий день мы с Жаком не торопясь прогулялись по Тиру. В прошлый раз мне не удалось осмотреть его, не было времени. И теперь с интересом рассматривал оживленную жизнь на улицах Тира. Мы вышли к морю. Рассказывал Жаку, какой это был в прошлом важный город, его торговые корабли бороздили все моря тогдашнего цивилизованного мира. Собственно, я только что-то помнил из уроков истории, но расцвечивал это своими фантазиями. Жак тоже вспомнил о Тире из Библии, которую читал ему священник замка. Мы осмотрели перешеек, который построил то ли Навуходоносор[159], то ли какой-то другой восточный царь, чтобы захватить неприступный город на острове. Полюбовались в порту на корабли и, усталые, с удовольствием съели приготовленный дома обед.