Русский израильтянин на службе монархов XIII века

– Хорошо. Но конвой возьмите. Абу Мухаммад, позаботься.

– Слушаюсь, мой эмир.

На следующий день мы действительно выехали. Это было великолепное зрелище. Впереди на мощном коне ехал по-походному одетый принц. Рядом с ним Жак. Далее следовали мы с Абу Мухаммадом. А за нами стройными рядами полсотни всадников. Народ сбежался посмотреть на принца, которого до этого никто и не видел. Обыватели радостно приветствовали принца, а он широко раскрытыми глазами смотрел вокруг, впервые оказавшись в центре всеобщего внимания.

Первый короткий привал я сделал через час, когда мы оставили позади Дамаск и его пригороды. Я поинтересовался у мальчиков, все ли у них в порядке, не стерли они ноги? Но они с возмущением ответили, что они не маленькие и не первый раз едут на конях. Прекрасно. Мы еще два раза делали короткие привалы и наконец остановились у ближайшего отрога горы Хермон[150]. И принц и Жак впервые увидели снег на вершине Хермона. Солдаты быстро развели костры, вскипятили воду и заварили чай. Мальчики вместе со всеми нами ели простую солдатскую еду. И она казалась им после многочасовой езды на лошади очень вкусной.

Потом отдохнули полчаса и двинулись в обход Хермона, постепенно поднимаясь на плато. По плато мы тянулись долго. Мы могли бы дойти в тот же день до Баниаса, но я хотел дать мальчикам хоть немного экзотики. И остановился на ночлег километрах в пяти от Баниаса, на берегу чистого ручья. Солдаты поставили для мальчиков палатки, разожгли костры, приготовили ужин и пригласили нас. Мальчики наелись до отвала. Хотел отправить их спать в палатку, но они запротестовали, сказали, что хотят, как все, спать на воздухе. Пытался объяснить, что ночью будет холодно, но они говорили, что солдаты будут спать у костра, и они тоже хотят спать так. Я махнул рукой на все, только постарался укрыть их потеплее и расположился рядом с ними. Абу Мухаммад устроился с другой стороны.

Спал беспокойно, несколько раз просыпался, чтобы подоткнуть мальчикам одеяла, но они спали не просыпаясь. Вряд ли они когда-нибудь спали таким глубоким сном. Целый день в седле – это что-то значит. По-моему, Абу Мухаммад тоже просыпался несколько раз. На следующий день мы попили чая и, не завтракая, поехали к Баниасу. Эмир ал-Азиз знал, что должен приехать племянник, Абу Мухаммад послал к нему нарочного. Поэтому нас встречал не только гарнизон, но и все жители города. Приезд принца – это для города, безусловно, событие. И опять принц гарцевал перед восторженной публикой, направляясь в Субайду[151], к эмиру ал-Азизу.

Я предложил эмиру устроить для принца вне крепости Субайда представление с вольтижирующими конниками. Пусть посмотрит, что может делать хороший всадник. Кроме того, попросил коменданта крепости отправить дозоры к оставленным ранее Тебнину и Хунину. Дозор к Тебнину не должен заходить на земли франков, но нужно пройти так, чтобы франки узнали об этих дозорах. Отправить купца с соответствующим сообщением. Нужно создать видимость нашей активности. Вместе с известием, что в Баниас приезжал принц в сопровождении барона Романа Клопофф и отряда всадников, это должно насторожить баронов побережья. Комендант не понял, для чего нужен такой демарш, но выполнил без лишних расспросов. Вероятно, молва о доверии эмира ал-Муаззама ко мне дошла и сюда.

После званого обеда у эмира ал-Азиза мы все выехали на луг, недалеко от крепости, где для принца действительно устроили представление. Мальчики как завороженные глядели на гарцующих конников, выделывающих на своих лошадях отчаянные финты. Потом наша кавалькада, состоящая из мальчиков, меня с Абу Мухаммадом и офицеров гарнизона, поехала посмотреть развалины римского города, гигантскую пещеру[152] Баниаса, о которой говорят, что она бесконечная, и развалины какого-то древнего храма[153]. Мы напоили лошадей в реке Баниас, чуть ниже мощного десятиметрового водопада. В общем, весь день был насыщен для мальчиков незабываемыми впечатлениями.

А на следующий день отправились с раннего утра в обратный путь. Я снова не хотел проскакать весь путь до Дамаска за один день, поэтому ехали, отдыхая каждые полтора часа. На ночлег Абу Мухаммад предложил остановиться в диком ущелье с маленьким ручейком. Окружающие ущелье каменные стены создавали впечатление крепости с единственным выходом по тропе на лежащую чуть ниже долину. Мы настояли, чтобы мальчики легли спать в палатке, так как собрались тучи, и вполне мог быть ночью дождь. Дождя, правда, не было, но ночью было очень холодно. Зато утром светило солнце, внизу перед нами расстилалось на юг бесконечное плато Голан[154].

Завтрак, двухчасовой переход, и мы возвращаемся в Дамаск. Принца опять встречают толпы ликующих подданных.

На следующий день меня утром вызвали к эмиру. Он, усмехаясь, сказал:

– Не ожидал такого воздействия на Дауда. Весь вечер рассказывал мне свои впечатления. Он не знал, что у нас такая большая и красивая страна. И теперь бредит лошадьми, саблями и мечами. Совсем изменился. Что вы с Абу Мухаммадом сделали с ним?