Русский капитал. От Демидовых до Нобелей

В 1892 году, после смерти брата, Павел Михайлович предложил городу принять галерею вместе с картинами от него в дар. При этом были поставлены условия: город не мог распоряжаться коллекцией по своему усмотрению, не мог пополнять ее, не советуясь с Павлом Михайловичем, а после его смерти вообще лишался права как-либо ее изменять. Кроме того, за принятие дара с оценочной стоимостью 1 500 000 рублей из московского бюджета нужно было заплатить весьма серьезный налог. Однако город пошел на все условия, и уже через год Павел Михайлович Третьяков стал пожизненным попечителем «Московской городской художественной галереи имени П. М. и С. М. Третьяковых». В благодарность ему даже было предложено потомственное дворянство, которое он с гордостью отверг, заявив: «Я купцом родился, купцом и помирать буду». Незадолго до смерти, в 1897 году, Павел Михайлович стал почетным гражданином Москвы (это было принято с благодарностью). Он получил возможность покупать картины за счет городского бюджета, чем и пользовался до конца жизни. Умер от обострения язвы желудка 27 декабря 1898 года. «Берегите галерею» – это были его последние слова.

Жена Павла Михайловича Третьякова, Вера Николаевна, пережила мужа всего на два месяца и умерла в начале 1899 года.

В 1871 году на деньги С. М. Третьякова в Китай-городе был проложен Третьяковский проезд.

Фотография из альбома Н. А. Найдёнова. 1884 год

В 1980 году установлен памятник П. М. Третьякову (скульптор А. П. Кибальников)

Здание Государственной Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке (Москва).

Главный фасад сооружен в 1902–1904 годах по проекту художника В. М. Васнецова

Шпионские страсти

Так случилось, что Павел Михайлович не имел прямого наследника. Единственный его сын Михаил был психически болен, как полагали, из-за того, что Вера Николаевна, будучи в положении, однажды упала с крыльца. Поэтому во главе семейной фирмы встал внук Сергея Михайловича – Сергей Николаевич Третьяков. При нем Костромская мануфактура добилась неслыханных успехов. Во время Первой мировой войны предприятие превратилось в главного государственного поставщика льняных тканей для военных нужд. Вскоре Сергей Николаевич подружился с семьей Рябушинских, искавших новые объекты для вложения своих миллионов, и стал директором крупнейшей в мире льняной корпорации РАЛО (Русское акционерное льнопромышленное общество). А 25 сентября 1917 года он вошел в состав Временного правительства, стал председателем Главного экономического комитета. В ночь на 26 октября того же года был арестован большевиками. После освобождения в феврале 1918 года уехал в Финляндию, откуда всеми силами содействовал Белому движению. Он входил в Киевское правительство, где был заместителем Милюкова, в Омское правительство Колчака – в качестве заместителя главы кабинета министров. После поражения белых перебрался в Париж, где участвовал в работе многих эмигрантских организаций, от крайне правых до вполне умеренных. А в период гитлеровской оккупации, в августе 1942 года, был арестован немцами как агент НКВД и спустя год – расстрелян.

Cотрудничество с советской разведкой Сергей Николаевич начал в 1929 году. В записке, которую он передал в советское посольство, говорилось: «Эмиграция потеряла какое-либо значение в смысле борьбы с советской властью и в смысле влияния на политику других государств… Эмиграция умирает давно, духовно она покойник». В его особняке, на первом этаже которого располагался РОВС (Российский общевоинский союз), сотрудники ОГПУ установили подслушивающую аппаратуру. В 1937 году Сергей Николаевич лично принимал участие в похищении руководителя РОВС генерала Миллера. Люди, знавшие Сергея Николаевича, после войны рассказывали, что «был он неврастеником, человеком неуравновешенным, с большим надрывом. Ему были свойственны и высокий полет, и глубокое падение».

* * *

На открытии картинной галереи Павел Михайлович Третьяков не был по причине своей чрезвычайной скромности. Узнав, что знаменитый художественный критик, историк искусства и почетный член Императорской Санкт-Петербургской академии наук Владимир Васильевич Стасов написал о нем в газете хвалебную статью, он сильно переживал – так, что неделю не вставал с кровати. На открытии галереи ему пришлось бы выступить с речью, а говорить красиво Павел Михайлович не умел.

РЯБУШИНСКИЕ Гиганты российского бизнеса