Русский характер

– Один писатель так и выразился. – Цитируя, Олег поднял глаза к безоблачному небу. – Любовь выскочила перед ними, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила их обоих. – Он перевел взгляд на притихшую Таню. – Так поражает молния, так поражает финский нож.

– Прекратите! – взмолилась она.

Это был голос капитулировавшей женщины. Слова означали одно, а интонация – совсем другое.

Сработало, подумал Олег, но удовлетворения не почувствовал. Стоящая перед ним женщина нравилась ему, но точно так же нравится охотнику надежная двустволка, рыболову – снасть, хирургу – совершенное медицинское оборудование. Для людей, втягивающих Татьяну Токареву в свои опасные мужские игры, она была лишь инструментом. Это было несправедливо. Но, если исправлять несправедливости бытия, то почему именно эту? И почему этим должен заниматься Олег Белан, а не кто-нибудь более компетентный и мудрый?

Машинально бросив взгляд в небо, он предложил:

– Поехали ко мне. Я хочу познакомить вас с третьим участником нашей маленькой команды… Будущей, – поспешил уточнить Олег, заметив, что Таня собирается возразить. – Окончательное решение никто за вас принимать не станет. Как скажете, так и будет.

– Но…

Она колебалась. Следовательно, нужно было усилить напор, не давая времени на обдумывания.

– Вы на машине? – спросил Олег.

– Да, – прошептала Таня.

– Я тоже. Осталось решить, на чьей мы поедем. Выбор за вами.

Перед столь мощным напором Таня не могла устоять. Олег говорил так, словно речь шла о чем-то само собой разумеющемся. Он не просил и не спрашивал. Он брал инициативу на себя, предлагал ни о чем не беспокоиться, положившись на него. Таким образом, Таня не несла никакой ответственности за дальнейшее развитие событий. И это ее вполне устраивало.

6

– Вот моя берлога. – Олег кивнул в направлении подъезда, возле которого они остановились. Он чувствовал, что спутница напряжена до предела, как готовая упорхнуть птичка, и на протяжении последних минут говорил без умолку, чтобы сгладить возникшую неловкость. – Здесь я обитаю и надеюсь, что ты… – он покосился на Таню, проверяя, не проявит ли она недовольства по поводу столь скоропалительного перехода на «ты», – …надеюсь, что ты не забудешь сюда дорогу.

– Ты живешь один? – спросила Таня.

Выбравшийся из джипа Олег почесал затылок. Было очевидно, что он подбирает слова для ответа.

– Жена? – догадалась Таня.

– В том-то и дело, что нет, – произнес Олег с досадой. – Понимаешь, в наши времена триумфального шествия по планете сексуальных меньшевиков даже как-то неловко говорить, что делишь кров с мужчиной. Но я действительно живу с другом. Думаю, после возвращения из Крыма он будет в состоянии приобрести собственную жилплощадь, а пока…

– Насколько мне известно, в Крыму тратят деньги, а не зарабатывают.

– Кто как, Танечка, кто как.

– Таня. В противном случае я останусь для вас Татьяной Тихоновной.

– Только не это! – воскликнул Олег с притворным ужасом.

– Ваш… твой друг дома?

– Честно?

– Все ясно, – вздохнула Таня. – Квартира пуста. А предложение познакомить меня со своим другом было лишь уловкой. Весьма примитивной, между прочим.

– Иван скоро будет, – заторопился Олег. – Честное слово. – Он кашлянул в кулак. – Ну, если не с минуты на минуту, то с часу на час. Ты мне не доверяешь? Боишься?

– Конечно. Согласись, ситуация сомнительная.

Таня посмотрела под ноги, словно надеясь увидеть на асфальте какую-то надпись, подсказывающую правильную линию поведения.

– Тогда так, – произнес Олег. – Я больше не стану настаивать. Твое решение может быть каким угодно, Татьяна, но я хочу, чтобы оно было обдуманным и добровольным. Скажешь отвезти тебя обратно, я отвезу. Доверишься мне, буду счастлив. – Он перевел дух. – Итак? Уезжаешь или…

– Или, – отрезала Таня. – Назвался груздем, полезай в кузов. Или груздевкой?

Она и сама не ожидала от себя подобной прыти. За мгновение до того, как сделать окончательный выбор, Таня намеревалась пойти на попятный. Но теперь отступать было поздно.

Избегая прямо смотреть друг на друга, как школьники, впервые оказавшиеся наедине, они вошли в подъезд. Вынужденную близость в кабине лифта Таня использовала для того, чтобы повнимательнее рассмотреть спутника сквозь полуопущенные ресницы.

Последний мужчина, который вызывал у нее что-либо, помимо недоверчивого любопытства, остался в далеком прошлом. Последний, он же и первый. Она давно с этим смирилась и полагала, что сказкам полагается быть короткими: на то они и сказки. И все же в Олеге было нечто такое, что заставляло Таню опять ощущать себя маленькой наивной девочкой, надеющейся на чудо. Глупо, конечно. Поэтому, чтобы не давать волю непривычным чувствам, она избегала смотреть в голубые глаза Олега, остановив взгляд на массивной пряжке кожаного ремня, опоясывающего его бедра. По-мальчишески узкие, они впечатляли Таню почти так же, как несомненно сильные плечи, на которые так и подмывало доверчиво положить руки.