Русский клуб. Почему не победят евреи (сборник)

К сожалению, так же поверхностно описан и Октябрьский переворот, а Молотов в этой главе полностью потерялся в исторических декорациях. Вполне дурно для биографического повествования, но не только в этом слабость. Снова обходятся острые и спорные сюжеты. Скажем, какова была роль Л. Троцкого в Октябре? Ранее о том шли острейшие распри политического характера, теперь спорят историки. А что же наш автор, обладатель ученых дипломов? А ничего. Ссылается на конъюнктурные работы Д. Волкогонова, а также – видимо, для «оживляжа» скучноватого изложения – на запись бесед с Молотовым покойного поэта Ф. Чуева (тот мне клялся и божился, что имеет подлинную запись тех бесед, однако вопрос о достоверности до сих пор никак историографически не прояснен, зато критики предовольно).

В биографических работах принято выстраивать не только деятельность главного героя, что естественно, но и образы главнейших его современников. Таковыми в данном случае безусловно являются Ленин и Сталин. Автор проявляет необычайную осторожность в оценке этих двух имен. Воистину, «да и нет не говорите, черное и белое не называйте»… К счастью для наших читателей, тут не придется долго цитировать пухлые описания на этот счет. Цитируем: «Ленин, вероятно, в глубине души, как аристократ и интеллектуал, недолюбливал Сталина, не слишком образованного выскочку из плебса». Задержимся на оценке этого выразительного суждения, хотя даже неловко писать такое в адрес исторического доктора.

В.И. Ульянов никаким аристократом не был, а сыном разночинца, получившего дворянство на государственной службе. Ленин своим «потомственным дворянством» пренебрегал, не поминал о том ни до, ни после революции. Неловко употреблять к нему словечко «интеллектуал», ибо отношение Ленина к интеллигенции было… так сказать… Образованность Сталина была исключительно глубокой, что теперь вне сомнений, хотя ученых дипломов он не заимел. Ленин и Сталин могли именоваться «выскочками» только в устах все проигравших им князя Львова или графини Паниной. Объективный историк не имеет права их так именовать, они захватили власть в России как вожди революционного народа. Кромвеля и Наполеона тоже именовало таким словом свергнутое дворянство. Оно было право, но лишь по-своему.

Наконец, последнее тут: неловко звучит у гражданина нынешней Российской Федерации слово «плебс». Сам-то он точно не из рода Рюриковичей или даже Годуновых. Откуда взялось такое высокомерие у недавнего сотрудника Бакатина, Шахрая и Черномырдина?

Ближе к окончанию пухлой книги А. Никонов задался разрешением весьма серьезного вопроса, который сам же определил так: «Чем был большевизм?..». Ответ тут интересует многих, в том числе и возможных читателей. Доктор наук отвечает с простодушием школьника, пишущего сочинение на уроке истории: «По вопросу о сущности большевизма я предоставлю слово ему («Деду» то есть. – С. С.), ограничившись лишь некоторыми собственными добавлениями, комментариями». Более чем скромная задача для историка, пишущего о великой русской революции! Так надо было бы издать высказывания на этот счет «Деда», и дело с концом, и гораздо короче бы получилось. «Комментарии» в подобных случаях даются «под строкой», а добавления скромно помещаются в конце книги. Зачем тогда затруднять читателя восемью сотнями большеформатных страниц?

Есть ли в книге нечто ценное в познавательном смысле? Да, и это необходимо отметить. Автор собрал обширные материалы о происхождении семьи Скрябиных на Вятской земле, род их прослеживается аж с середины XVIII века, что редкость даже для многих дворянских. Украшают книгу семейные фотографии Вячеслава Скрябина, ставшего российским революционером по прозвищу Молотов, публикуется это впервые. Смотреть на русские лица столетней давности необычайно приятно: крепкие, рослые мужики, иные с окладистыми бородами, другие уже побриты, благородные, миловидные женщины с многими детьми, а детишки опрятные, с живыми личиками и тоже крепкие. Боже, как недавно и как трагически давно все это было!

Приводится аттестат восемнадцатилетнего Вячеслава Скрябина об окончании им реального училища (полное среднее образование по тем понятиям), там оценки по 13 предметам, из них 11 «пятерок» и только две «четверки». Отличные успехи у Вячеслава в алгебре, французском и немецком языках, в Законе Божием. Ну, последнее совсем не удивительно, рос в истинно верующей православной семье. Успешно поступил в Петербургский политехнический институт, блестящее деловое будущее ожидало его, отпрыска трудолюбивой многодетной семьи. Но уже через год – арест, и все пошло-поехало…