Русский коммунизм (большевизм)

В изданном в 1880 г. цикле очерков "За рубежом", посвящённом его большой поездке в Европу в апреле 1875 - мае 1876, Салтыков-Щедрин отмечал, что Парижская коммуна 1871 года стала последней попыткой здоровой, но крайне незначительной части европейского пролетариата взять власть в свои руки и что процесс разложения западной цивилизации зашёл настолько глубоко, что её трупный яд отравил и трудящиеся классы, увлечённые только мизерным реформаторством. Поэтому, по мнению писателя, основное бремя освобождения человечества от власти капитала история возложила на плечи русского народа. Эту мысль Салтыков-Щедрин выразил в диалоге "мальчика в штанах" (представителя западной цивилизации) и "мальчика без штанов" (русского).

Часть 3. Взгляды Н. Е. Салтыкова-Щедрина в области научного коммунизма

Идею коммунизма Салтыков-Щедрин принимал как идею общественного строя, "соответствующего человеческой природе". Его основными чертами он считал обеспечение общего материального благососотяния, гармоничное сочетание личных и общественных интересов, превращение труда из тяжёлой необходимости в привлекательную потребность.

Коммунизм и социализм не представлялись Салтыкову-Щедрину какими-то отвлечённо-идеальными общественными формациями, лишёнными каких-либо изъянов. Со свойственной ему трезвостью, он критиковал присущую многим идеологам коммунизма его времени разработку детальных планов строительства нового общества. Он считал невозможным "втискивать человечество в какие-либо новые формы, к которым не привела его сама жизнь".20

Он выступал так, потому что, по его мнению, регламентация будущего общественного устройства лишена реального исторического содержания. Именно по этой причине он неоднократно подвергал дружеской критике роман "Что делать?" своего соратника по политической борьбе Н. Г. Чернышевского.21

Источники 13 главы

1. Я. Эльсберг. "Салтыков-Щедрин" - М.: Художественная литература, 1953. - С. 46

2. В. Киселёв. "Салтыков-Щедрин в Подмосковном крае" - М.: Московский рабочий, 1970. - С. 32

3. Я. Эльсберг. "Салтыков-Щедрин"... - С. 66-67

4. М. Е. Салтыков-Щедрин. Полное собрание сочинений - Л.: Госполитиздат, 1934. - Т. 11, с. 41

5. "В. И. Ленин и русская общественно-политическая мысль XIX - начала XX века"... - С. 138

6. М. С. Ольшинский. "Щедринский словарь" - М.: Госполитиздат, 1937. - С. 5

7. М. Е. Салтыков-Щедрин. ПСС. - Т. 7, с. 321-421.

8. Там же. - Т. 8, с. 145.

9. Там же. - Т. 8, с. 160.

10. Там же. - Т. 6, с. 327-384.

11. Там же. - Т. 10, с. 431.

12. Там же. - Т. 13, с. 144.

13. М. Е. Салтыков-Щедрин. Литературная критика. - М.: Современник, 1982. - С. 307-308

14. М. Е. Салтыков-Щедрин. ПСС. - Т. 6, с. 123-130

15. М. Е. Салтыков-Щедрин. Литературная критика... - С. 174

16. Там же. - С. 106.

17. М. Е. Салтыков-Щедрин. "Дневник провинциала в Петербурге". - М.: Советская Россия, 1986. - С. 368-369.

18. М. Е. Салтыков-Щедрин. ПСС. - Т. 12, с. 431

19. Там же. - Т. 19, с. 311.

20. Там же. - Т. 6, с. 388.

21. Там же. - Т. 19, с. 185.

Заключение

Часть 1. Общефилософская основа коммунизма в России

В развитии русской материалистической философии с особенной силой выявилась такая характерная ее особенность, как неуклонное стремление сочетать теорию и практику. Причем, в самом построении философских теорий передовые русские мыслители стремились к отражению реальной жизни, к теоретической обработке практических данных. Русским философам-материалистам были одинаково чужды как односторонность и поверхностность эмпиризма, так и отвлеченность и абстрактность рационализма. Уже Ломоносов конкретно и четко высказывался за то, чтобы наука служила делу преобразования природы и общества. Ломоносов считал, что все науки должны давать теоретическое обобщение получаемых экспериментальных данных: "Для чего многие опыты? Для того ли только, чтобы, собрав великое множество разных вещей и материи в беспорядочную кучу, глядеть и удивляться их множеству, не размышляя о их расположении и приведении в порядок."1

Сам Ломоносов всегда стремился к философскому осмыслению своих исследований независимо от того, в какой области знания он их проводил: химии, физики или истории, литературы, теории искусства. Эта особенность русской философии имеет свои корни в глубинах древней истории русского народа - в стихийной диалектике древнерусского язычества, которое было тесно связано с повседневной жизнедеятельностью в природе и обществе.2

Именно поэтому передовой русской философии всегда были чужды национальная замкнутость, игнорирование достижений философий других стран, как это было, например, в германской философии в ХVIII веке по отношению к английской философии ХVII века и французскому просвещению ХVIII века.3