Русский коммунизм (большевизм)

В процессе выработки теории исторического материализма Писарев выяснил связ, существующую между происхождением государства и возникновением в обществе механизма присвоения чужого труда, эксплуатации человека человеком: "Государственные формы, политический смысл и даже национальные чувства составляют прямое следствие элемента присвоения, то есть все эти вещи или произошли от присвоения или возникли как отпор присвоению". В качестве примера этого он приводил судьбу Римской империи, объясняя её падение разложением римского общества, в котором производительный труд считался позором для "свободного человека".13

Если в обществе существует эксплуатация человека человеком, то никакой рост производства не сможет ликвидировать бедность. В своей статье "Посмотрим" Писарев по этому поводу писал следующее: "Производство может быть достаточно сильно, но, несмотря на это, большинство будет иметь нужду, если производимые продукты будут распределяться в обществе неравномерно".14

Подчёркивая решающую роль материального производства в истории, он отмечал, что Французская Революция 1789 года была произведена не философами-просветителями: "Действующая сила исторических событий лежала и лежит всегда не в единицах, не в кружках, не в литературных произведениях, а в общих, преимущественно экономических условиях существования народных масс. Пока революция была чистой идеей, отвлечённым приговором мыслителей над существующими формами, до тех пор её можно было задержать, отсрочить, поворотить назад; но когда она проложила себе дорогу в мир материальных интересов, тогда дело революции защищают не одни мыслители, писатели, ораторы и утописты; вместе с идеологией поднялись за общее дело и городские собственники, ремесленники, крестьяне, солдаты".15

Для Писарева было ясным, что деление общества на классы и борьба между ними связано с общественными отношениями, порождёными эксплуатацией общественного труда. В статье "Мыслящий пролетариат" он писал: "Люди, живущие эксплуатацией ближних или присвоением чужого труда, находятся в постоянной войне со всем окружающим их миром".16

Часть 4. Критика Писаревым философских и идеологических основ и политической практики либерализма

Как его учителя Белинский и Чернышевский и соратник Добролюбов, Писарев уделял большое внимание борьбе с либеральной идеологией и, прежде всего, с западным либерализмом, поскольку российский либерализм всегда был копией и порождением своего западного собрата.

Как философ, Писарев считал необходимым начать разоблачение либерализма со вскрытия его философской основы. По его мнению, первоначальной философской основой западного идеализма и либерализма является идеализм Платона, а затем, с 30-х г.г. XIX в. позитивизм Огюста Конта.

В своей работе "Идеализм Платона" Писарев писал по этому поводу следующее: "Кто не смотрит на Платона, Сократа, Сенеку, как на светила мира, воплотивших в себе всю мудрость греков и римлян? Многие серьёзные исследователи разделяют подобострастное отношение к этим избранным личностям. Когда говорят о Платоне, то всякий развитой человек понимает, что от него нельзя требовать того, чего бы мы сегодня потребовали бы от любого студента. Но, признавая его сыном своей эпохи, мы не можем относиться с почтительной и бесстрастной вежливостью к его нравственным и политическим теориям, потому что Платон захватывает в свои исследования такие вопросы, которые постоянно на очереди и которое человечество в каждом поколении решает по-своему".17

Далее Писарев объясняет, почему философия Платона стала основой философии западного либерализма и какие характерные черты этой идеологии определяются платоновской формой идеализма: "Галлюцинация Платона дошла до того, что он верил в действительное существование идеи отдельно от явления. Идеализм сразу поднялся на такую поэтическую высоту вымысла и, вместе с тем, сразу дошёл до такого полного отрицания самого элементарного свидетельства опыта, какого не достигал ни до, ни после Платона".18

Именно эти качества платонизма сделали его философией западного либерализма, начиная с эпохи Возрождения в Европе: "Платонизм есть религия, а не философия - вот почему он имел такой громадный успех в мистическую эпоху падения язычества, сохранён и взлелеян византийскими учёными и передан Италии и Европе, а в эпоху Возрождения поставлен на незыблемый пьедестал и под разными именами живёт и теперь. На всех сочинениях Платона легла печать самой фантастической и, в то же время, спокойной веры в непогрешимость своей мысли и в действительность вызванных ею призраков".19