Русский лабиринт (сборник)

– Ух, – выдохнули мы все вместе, а Светка даже перекрестилась, – так и инфаркт схлопотать можно.

– Да, или по чухальнику, – добавил Олег, осторожно приблизившись, – однако классно…

Стало понятно, почему Светлана попросила нас обождать снаружи. Мы сфотографировались с Мышью-мельником, обнявшись, и вышли на улицу.

– Ты, Тань, не права, что Димасика ругаешь, – сказала Светка, оглянувшись на мельницу, как будто за нами оттуда могли увязаться остальные ожившие мыши, – тот самый случай, когда, кроме как «пиз…ц», сказать ничего нельзя. Я думала, помру на месте от страха.

– Да я не ругаю вовсе. Просто ушки непривычные.

– Это скоро пройдет, – заверил я, – куда сейчас направим стопы свои?

Светлана направила наши стопы в музей валенок. Вот уж не знал, не ведал, что валенки – тоже искусство. Еще какое – скажу я вам. Ну, пересказывать все не буду, сами в Мышкин съездите, посмотрите – там и обычные валенки, и с бисером, и даже валенок-самолет, и чуни, и лапти, подержите в руках кочедык, которым лапти плетут, и сапоги с наборными каблуками, и жук-лакей, о который обувку снимали, и подбитые золотыми монетами цыганские сапоги или, к примеру, сапоги со вшитой берестяной полоской, чтобы скрипу придать.

Самовары, самовары, самовары дутые,

Которы парни заняты – сапоги загнутые.

С этой старинной частушкой Светлана сняла с полки сапог с загнутым голенищем.

– Если парень уже выбрал себе невесту или просто любил какую-то определенную девушку, то загибал сапог и тем показывал, что с другими девушками он уже гулять не будет.

– Олег, загни себе чего-нибудь, – посоветовал я, глядя на его немыслимо красные кроссовки, – а то теперь Светка неправильно поймет.

– Если надо, я загну, – не заставил сомневаться Олег, – я такое загну…

– Не надо, – тут же попросила Светка, – я тебе верю.

– А то загну…

– Верю, верю. – Светка чмокнула благоверного.

Олег и вправду загнул тем же вечером, но обо всем по порядку. Пройдя мимо великолепного Успенского собора, все перекрестились.

– А вот был такой академик словесности Львов-Рогачевский, который учил Есенина, что неправильно писать: «Опять я теплой грустью болен от овсяного ветерка, И на известку колоколен невольно крестится рука». Мол, не рука крестится, а рукой крестятся, и не на известку, а на церковь. Никто этого Львова и не помнит, а есенинская строка навсегда осталась. И правильнее уже и не скажешь, – сказал я, отводя глаза от купола, – вот чем поэзия отличается от гладкописи.

Девушки молча вздохнули. Светлана посмотрела на часы.

– Мы как, сейчас пообедаем или сначала на утес пойдем?

– На утес, – сказали было наши подруги, но я пресек бунт бессмертной ерофеевской фразой:

– И немедленно выпил! Вы что – с Дикого Запада, что ли? Город нужно не только осмотреть, но и прочувствовать. А где его можно лучше прочувствовать, если не в его кабаках?

– Ну, понятно, – махнула рукой Светка, – без рюмки никуда.

– А я бы немного выпила, – неожиданно поддержала Танюха, – за Мышкин. Тут так здорово. Да и есть уже хочется.

– Да! За Мышкин я бы тоже выпил, – присоединился Олег, который бы и без Мышкина выпил, конечно.

– Ну вот! Светочка, веди нас, мы будем воскуривать фимиам вашему славному городу! – выразил я свое мнение, уже ставшее общим.

Как назло, все рестораны были закрыты на спецобслуживание – где банкет, где свадьба. На свадьбе, кстати, наших девчонок стали с ходу клеить, и Светлана буквально за руки нас оттащила от места возможного боя.

– Сколько их было, ты посчитал? – спросил Олег.

– Десять – двенадцать, – прикинул я, – веселуха.

– Да уж… – Олег неопределенно покачал головой. – Привезли бы с собой сувениры – на лице.

– Кстати, о сувенирах… – Я вынул из пакета свои валенки с зеленой каймой и переобулся. – Так теплее и родней.

– Думаешь, за своего сойдешь? – Олег покачал головой. – В них убегать труднее.

– С бабами вообще не побежишь, так что лучше теплей. А то полночи пили, а ноги с утра холодные.

– У меня и руки холодные, хотя вроде тепло. – Олег поежился. – Все-таки Волга есть Волга, не забалуешь.

– Как тут не выпить, – подытожил я, и на этот раз со мной никто не спорил, тем более мы уже заходили в небольшую кафешку.

Светлана как лицо официальное пыталась отказываться от тостов довольно долго – минут десять. Но когда я вознес кубок за здоровье любимых людей, сдалась. У Светланы подрастала дочь, и за детей мы выпили отдельно. За Мышкин выпилось само собой. Потом под пельмеши выпилось за давешних мышей, причем за Мышь-мельника дважды.

– Ребята, с такими темпами мы на аэродром, то есть паром, не попадаем. – Олег посмотрел на часы – часов на руке не было. – А где котлы?

– Что, на рыбалке потеряли? – как участливо, так и наивно спросила Светлана.

– Да, рыбалка была та еще. На часы ловили, – не без укоризны заметила Светик.

– А ты, а ты… раз так, будем на живца ловить, – заверил Олег.

– На Светку или на Таньку? – уточнил я для проформы, в принципе, обе были вкусные.

– Кинем жребий?

– Мы не будем полагаться на случай (золотой кинофонд и есть золотой). Пойдем простым логическим ходом.