Русский легион Царьграда

Вскоре во дворе весело затрещал костер, на котором готовилась чечевичная похлебка. Стефан задумчиво сидел у костра, подкидывая в него сухие ветки фруктовых деревьев. Недалеко от него расположились Мечеслав и Сахаман. Хазарин, вспоминая юность и науку гончара Мирхаза, лепил конька из сырой красноватой глины, найденной им недалеко по пути к селению. Мечеслав, сидя напротив него, сосредоточенно вырезал ножом фигурку человека из куска дерева. Вокруг них собрались хозяйские дети, с любопытством наблюдавшие, как умением этих суровых и страшных воинов рождаются невиданные ими игрушки. Орм сидел на траве и кормил сыром едва научившегося ходить малыша в грязной тунике. Держа его на руках, варяг отламывал от большого куска маленькие кусочки и клал их ему в рот. Неожиданно малыш, потянувшийся за сыром, зажатым между большим и указательным пальцами Орма, впился в них своими маленькими зубками.

– Ух, – вскрикнул от неожиданности Орм и отдернул руку. Испуганная женщина кинулась к ребенку. Орм засмеялся.

– Радуйся, женщина, твой сын будет настоящим воином, – сказал он. Все рассмеялись, даже серьезный и задумчивый Стефан, глядя на мальчонку, жующего сыр, улыбнулся.

Сахаман и Мечеслав, одновременно закончив работу, отдали свои изделия двум мальчишкам. Их маленькая, оставшаяся без подарка сестренка, растерянно глядела то на Сахамана, то на Мечеслава. Личико ее стало жалостным, губы задрожали, на глазах появились слезы. Сахаман погладил ее по головке, а Мечеслав поднялся, срезал зеленую ветку с дерева и вскоре сделал маленькую свистульку, поднес к губам, подул в нее и отдал девочке. Та повторила его действия, и когда свистулька издала тонкий протяжный звук, счастливо вскрикнула и побежала показывать ее матери, за ней увязались остальные дети. Сахаман поглядел, готова ли похлебка, стал о чем-то говорить с Ормом. В это время к Мечеславу подошел Стефан.

– Хочу посоветоваться с тобой, – сказал он. – Думы у меня худые о сотоварище нашем.

– Готово варево, снедать пора, – прервал его речь подошедший к ним сзади Злат.

– Что ж, после вернемся к разговору, – Стефан встал и направился к костру.

Не успели друзья поесть, как войско подняли, вывели на возвышенность недалеко от селения и приказали разбивать лагерь. Стефана, Торопшу и еще несколько десятков воинов отправили вместе с ромеями добывать провиант.

* * *

Василий готовил свое войско к решающей битве. Ежедневно рано утром садился он на коня и объезжал лагерь. Затем по его приказу начинали бить барабаны и трубить трубы. Войско пробуждалось, наскоро перекусив после утренней молитвы, выходило из лагеря и строилось. Император осматривал ряды воинов, отдавал приказы стратигам, и после этого начиналось каждодневное обучение. Конники и пехотинцы беспрестанно перемещались и перестраивались. Отдельные отряды то бегом, то шагом двигались в одну, затем в другую сторону. Пешие воины строились в фалангу, разбивались на отряды, раздвигались, образовывая в своих рядах брешь, пропуская через себя конницу. Стрелки-токсоты упражнялись в стрельбе из лука, метании дротиков и камней из пращей. Базилевс целыми днями скакал между отрядами, отдавая приказы, наставляя и подбадривая воинов. Ему нужна была победа, и он, как простой воин, в ежедневных трудах добывал ее.

Мечеслав возвращался после учений к лагерю руссов. Шагая мимо ромейского стана, нечаянно вскинул взгляд и увидел Злата, который разговаривал о чем-то с богато одетым византийским воином. Злат, заметив его, прервал разговор, подошел. Мечеслав ощутил на себе пристальный взгляд ромея. Его лицо показалось ему знакомым.

– С каких это пор ты дружбу с ромеями завел, а? Да и грек-то не простой, никак не меньше стратига, – сказал Мечеслав.

– Так это тот же стратиг, что в Царьграде нас обучал искусству воинскому, аль позабыл? Его родственнику, что в Царьграде проживает, телохранитель нужен, вот, повстречав меня, он и предложил за немалую плату к нему пойти. Сейчас, говорит, за честь иметь в личных телохранителях варяга али русса из хетайриев, ведь сам император вверил им охрану своей жизни.

Мечеслав вспомнил этого надменного ромея, который, в отличе от других, занимающихся обучением руссов, больше наблюдал за ними со стороны.

– А ты чего же?

– Да куда ж я без вас!

– То верно, мы, русичи, должны заедино быть, в том сила наша, – сказал задумчиво Мечеслав.

– Сила силой, а вот почему нас, сильных да могутных, базилевс каждое утро гонит на обучение? На что оно нам, а? Пора бы уж и бою быть. Чего тянет Василий, на ворога не идет? – спросил Злат, утирая тыльной стороной ладони пот со лба.

– Для того, я думаю, учения те, что нам с ромеями супротив одного врага стоять, понимать и знать друг друга надобно, это в бою первое дело. Да и поучиться есть чему у греков: как строй менять, как крепости брать, как пороки, баллисты разные и катапульты строить, – рассуждал Мечеслав.

– Нам бы огнем греческим овладеть, тогда бы всех одолели, – перебивая Мечеслава, сказал Злат.

Мечеслав, подумав, возразил: