Русский легион Царьграда

– Вести пришли тревожные. Поднял голову Варда Склир, тот, с кем ныне побежденный Фока хотел, сместив царствующих Василия и Константина, разделить империю. Правда, потом раздумал, заточил Склира в темницу и сам стал добывать себе корону базилевсов. Ну, мы-то знаем и видели, чем дело для него кончилось… А теперь этот Варда Склир, освобожденный сообщниками из неволи, поднял мятеж, призвал к себе сторонников и остатки войск Фоки, объявил себя императором. В фемах и на границах неспокойно, потому и отправляют нас туда, есть слух, что и Василий тоже собирается. Так что, други, может, вскоре и вам в поход выступать, – ответил Сахаман.

– Слыхивал я, болгары Василию досаждают, а князь Владимир Корсунь-Херсонес взял. Молвят, он и поныне там сидит, багрянородной Анны, сестры базилевсов, в жены дожидается. А еще пригрозил, ежели базилевсы слово не сдержат, сестру не отдадут, то двинет он войско на Царьград, да и Херсонес оставит навсегда за Русью. Это для наших базилевсов смерти подобно, обложены они врагами со всех сторон, – приглушенным голосом сказал Злат.

– Не бывать рати, на днях царевну к князю отправят, не далее как сегодня повстречался я со своим давним знакомцем воеводой Олегом Волчьим Хвостом, коего вы все знаете. Прибыл он вместе с новым корсуньским правителем Жадьберном во главе Владимирова посольства, чтобы увезти Анну на Русь, и базилевсы на то согласие вынуждены были дать. Так-то, браты, – вступил в разговор Орм.

– Да, пришлось базилевсам гордыню свою смирить. Ведь Анну сватали и Оттон, император Священной Римской империи, за своего сына, и царь болгарский Борис, да только отказали им, – промолвил Стефан.

Императоры действительно вопреки своей гордости вынуждены были отправить за море не желавшую ехать к «варвару» сестру Анну, уговорив ее сделать это во имя Ромейской державы. И вскоре Анна в сопровождении русского посольства и немалой свиты, состоявшей из сановников, священников и прислуги, отправилась в Херсонес.

Мечеслав видел сестру императоров всего один раз. Было это день назад. Проходя мимо него в окружении свиты, чернобровая с гордой осанкой красавица-царевна остановилась и, внимательно посмотрев на воина-русса, быстро зашагала дальше. Что привлекло взгляд багрянородной? Может, хотела она увидеть в нем будущего своего мужа, князя Владимира?

– Это что же, други, деется? Покуда мы здесь кровушку проливали за базилевса Василия, под Корсунью браты наши головы теряли от оружия ромейского. А ежели земля Русская с князем супротив Царьграда пойдет, за кого нам стоять? – возмущенно произнес Мечеслав.

– Будь покоен, Мечеслав, имеются у меня прямые вести о том, что взял Владимир Корсунь по просьбе Василия, потому что град этот мятежникам предался и отложиться от царства Ромейского пожелал. Молвят, о том ряда еще с прежними князьями была, – сказал Орм.

– Да, давно желал Херсонес отдельно от Константинополя быть, – задумчиво проговорил Стефан.

– А скажи мне, Стефан, почему наше войско на земле Ромейской держат и назад не отсылают? – спросил Мечеслав.

– Не миновала еще опасность для трона, слыхивал, что деется? Да и срок, оговоренный с Владимиром, не истек. Кроме того, имеется договор с бывшим князем вашим русским Олегом, в ранние времена составленный, там указано: «А еще в кое время елико их придет, и хотят остатися у царя вашего своею волей, да будут». Так что не вправе князь Владимир требовать войско назад. Руссам ведь не впервой базилевсам служить, сами вы о том ведаете. Они и со стратигом Имерией против арабов на ладьях ходили, и с патрикием Косьмой в Лангобардию, и с Никифором Фокой остров Крит отвоевывали, да и у Константина Богрянородного руссы были, – объяснил Стефан.

– И на чужбине тошно, и домой не можно. Мне-то еще ничего, мне сестру отыскать надобно, а вот Сахаману к Аяне вернуться через два лета придется. Эх, как бы не заратились русичи с ромеями! Ну да, может, все ладно будет, – промолвил, вздыхая, Мечеслав.

– А я на Русь не тороплюсь, – сказал Злат, – мне и в Царьграде любо! Василий царь щедрый, нам здесь почет и уважение.

– Я вот слыхивал, князь Владимир веру православную принять решил и всю Русь в нее обратить хочет! То, други, доброе дело! – сказал Орм.

– Это как же – чужую-то веру? Неужто у нас своих богов нету? А Перун, а Велес, Стрибог, Семаргл, Хорс, Сварог, Мокошь? С ними как же, их куда? – воскликнул Злат.

– Перун, молвишь?! Это тот, кому жертвы кровавые приносят, отроков да девиц, как скот, режут, а разве мало тех жертв в избах, врагом разоренных, мало их на полях бранных, али не достает крови им?! Не знаю я Христовой веры, но и старую боле не приемлю! Не верую в богов кровавых! – с гневом произнес Мечеслав, в душе которого всколыхнулись воспоминания о Раде.