Читаем Русский МАТ полностью

Представляются интересными наименования людей в данной лексико-семантической группе. Здесь в определенной мере частотным является перенесение на человека названия органа, что очень типично, сравните, голова (об умном), золотые руки (об умелом) и под. Такой перенос часто сопровождает суффиксацию, например, мудак ("тот, у кого есть муди" — > "тот, у кого есть только муди" — > "дурак", русская пословица: сиди в куте, да пестуй муде, мудозвон). Очень частым, универсальным для многих языков, является название человека именем животного, в русском языке — это курва, первоначально "курица", сука, кобель, блудливый кот, жеребец.

Многочисленны и отглагольные образования типа ебец, ебарь, шлендра, гулена, давалка, блядь, плеха (от плешничать, син. блядовать). Очень интересная история слова блядь, заимствованного разговорным языком из литературного церковно-славянского и прошедшего долгий путь семантической эволюции или "деградации" от "обман, заблуждение" к "проститутка", а затем — к иногдабезликому, а иногда необычайно переполненному смыслом "бля!" Итак, слово блядь образовано от общеславянского глагола *bltsti, древнерусского блести, бледу "ошибаться", сравните с родственным блудить, блуд. БЛЯДЬ встречается в евангельских текстах (например, Остромировом евангелии), Изборнике 1073 г. и других древних славянских и русских памятниках в значениях: "обман", "вздор", "обманщик", "бездумный", "прелюбодейка".

В этих же значениях слово пришло в древнерусский язык, однако в современном значении было незнакомо просторечию, у него не было соответствующей экспрессивно-эмоциональной характеристики, в живом разговорном языке его заменяло слово курва, а блядь было его литературным эквивалентом, обозначавшим лишь определенный социальный статус женщины; в аналогичных отношениях в современном русском языке находятся существительные проститутка и блядь. И лишь во второй трети XVII в. это слово исчезает из литературного языка и занимает свое место в городском просторечии, а к началу XX в. почти вытесняет курву. Интересно, что названия деятелей лиц женского пола в русском языке, как впрочем и в других индоевропейских, обычно образуются от аналогичных названий лиц мужского пола, а в группе ругательств — наоборот, названия лиц мужского пола образуются от названий лиц женского пола, например: Курва княжой повар по Псковъ, аналогичные примеры можно привести и со словами блядь и проститутка, это относится и к суффиксальным образованиям, например, блядун, потаскун (от потаскушка).

Под влиянием блядь изменяется и значение глагола блядовать, первоначальное "впадать в ересь, заблуждаться" > "распутничать, предаваться разврату": А Королева свейского (короля) не любит, что онъ с курвами блядуетъ. Вообще, в старорусский период это слово было более активным, а его основа более продуктивной, сравните блядь, блядивый, блядивство, блядинъ сынъ, блядка, блядовать, блядословие, бдядословецъ и др.

На этом закончим наш обзор слов данной группы. В заключение скажем об оценке сквернословия как реального явления языковой жизни общества. Думается, что основными критериями такой оценки должны послужить соответствие выбранных автором языковых средств цели высказывания, условиям речевой ситуации, общим знаниями участников коммуникативного акта; точность, адекватность передаваемого содержания.

Л. Захарова, кандидат филологических наук.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки