Русский мессия

Распутин всегда безразлично, с пренебрежением и даже недоверием относился к деньгам. Симанович в своих воспоминаниях замечает, что, «если бы он думал о собственных выгодах, то накопил бы большие капиталы. Ему не стоило большого труда получать денежные вознаграждения от лиц, которым он устраивал должности и всякие другие выгоды. Но для себя он никогда не требовал денег… Деньги он принимал лишь в тех случаях, если мог кому-нибудь помочь. Бывали случаи, что одновременно с каким-нибудь богачом у него в гостях находился бедный, хлопочущий о помощи. В таких случаях он предлагал богачу дать бедному несколько сот рублей. С особым удовольствием он помогал обращающимся к нему за помощью крестьянам».

«От природы, – пишет Симанович, – он имел доброе сердце. Случалось лишь очень редко, что он в исполнении какой-нибудь просьбы отказывал. В серьезных случаях он показывал себя всегда готовым к помощи. Он всегда очень подробно расспрашивал своих просителей, и ему было очень неприятно, если он не мог им помочь. Он охотно выступал за обиженных и униженных и принимал жалобы на власть имущих.

Между 10 и 13 часами дня у него всегда бывал прием, которому мог позавидовать любой министр. Число просителей иногда достигало до 200 лиц, и среди них находились представители самых разнообразных профессий… Можно было встретить здесь генерала, которого собственноручно побил великий князь Николай Николаевич, или уволенного вследствие превышения власти государственного чиновника…Евреи искали у Распутина защиты против полиции или военных властей. Но мужчины терялись в массе женщин, которые являлись со всевозможными просьбами по самым разнообразным причинам… Он обычно выходил к этой разношерстной, набившейся во все углы его квартиры, толпе просителей… низко кланялся, оглядывая толпу, и говорил:

– Вы пришли ко мне просить помощи. Я всем помогу.

Он никогда не задумывался, стоит ли проситель его помощи, и часто говорил: «Осуждение и пережитый страх уже есть достаточное наказание».

Симанович отмечает порядок приема просителей. Если присутствовали генералы, он им говорил:

«Дорогие генералы, вы привыкли быть принимаемыми всегда первыми. Но здесь находятся более бесправные, и я еще их сперва должен отпустить…»

Во время таких приемов он любил повторять: «Мне дорог каждый приходящий ко мне. Люди должны жить рука об руку и помогать друг другу».

Князь Жевахов, заместитель обер-прокурора Синода, вспоминал, как он впервые услышал проповедь Распутина. Его привели в какую-то квартиру на Васильевском острове, наполненную любопытными.

«Я слышал много разных проповедей, очень содержательных и глубоких, но ни одна из них не сохранилась в моей памяти; речь же Распутина, произнесенную 15 лет тому назад, помню и до сих пор». Вот она полностью.

«Чтобы спасти свои души, надоть вести богоугодную жизнь, говорят нам с амвонов церковных священники да архиереи… Это справедливо… Но как же это сделать?.. Бери «Четьи-Минеи», «Житие Святых», читай себе, вот и будешь знать – как, отвечают. Вот я и взял «Четьи-Минеи» и «Жития Святых», и начал их разбирать, и увидел, что разные святые разно спасались, но все они покидали мир и спасение свое соделывали то в монастырях, то в пустынях… А потом я увидел, что «Четьи-Минеи» описывают жизнь подвижников с той поры, когда они уже поделались святыми… Я себе и подумал – здесь, верно, что-то неладно… Ты мне покажи не то, какую жизнь проводили подвижники, сделавшись святыми, а то, как они достигли святости… Тогда и меня чему-нибудь научишь. Ведь между ними были великие грешники, разбойники и злодеи, а про то, глянь, опередили собою и праведников… Как же они опередили, чем действовали, с какого места поворотили к Богу, как достигли разумения и, купаясь в греховной грязи, жестокие, озлобленные, вдруг вспоминали о Боге да пошли к Нему?! Вот что ты мне покажи… А то, как жили святые люди, то не резон; разные святые разно жили, а грешнику невозможно подражать жизни святых.