Русский мессия

Беседа продолжилась. Его интерес к живописи побудил меня предложить ему поехать в Москву. На это он согласился с юношеской восторженностью, не свойственной его возрасту… В Москве Распутина никто не встречал… Мы пробыли в Москве двое суток, наполняя свое время посещением церквей. Вот в это время я сблизился с Распутиным до степени дружбы и по возвращении в Петроград, где я редактировал газету „Дым Отечества“, стал я его посещать… Виделись мы тогда ежедневно, и меня поразило, что Распутин занимал маленькую, очень убогую комнатку, не соответствовавшую представлениям о нем… властном фаворите императорской семьи…

Распутин сам не пил вина и других удерживал… Пришедший в восторг от моих разговоров на тему об управлении государством, воскликнул: «Хочешь быть губернатором? Я смогу это сделать»… Жил он просто и даже бедно, о дворе и своих отношениях со двором говорил скупо и неохотно. На мой однажды заданный вопрос – неужели ему государыня ничего не дает, он ответил: „Скупа… страсть как скупа“. Распутин в это время… нуждался… видно из того, что он брал у меня по 25 копеек на извозчика и однажды прислал за 25 рублями, которых ему не хватало на дорогу в Сибирь, хотя впоследствии… каждый день швырял сотни и тысячи случайным людям, у него просившим».

Филиппов познакомил Распутина со своими коллегами-либералами:

«Вскоре в редакции „Дым Отечества“ я застал беседу издателя этой газеты Александра Львовича Гарязина… с юрисконсультом Морского министерства Иваном Баженовым, который рассказывал со слов какого-то придворного о половых безобразиях Распутина с государыней и говорил, что нужно составить заговор, чтобы убить „такую собаку”. Я возразил, что я только что с ним познакомился, совершенно им очарован и поделился своим впечатлениями… Я предложил Гарязину прокатить Распутина куда-нибудь на автомобиле.

Гарязин с охотой согласился повидать скандальную знаменитость. «От посещения музея… Распутин отказался… Гарязин предложил Воспитательный дом, Распутин, к величайшему удивлению, согласился… В Доме он преобразился… брал на руки каждого ребенка, взвешивал, расспрашивал, чем его кормят… В автомобиле он сказал, что следовало бы деревенских девушек возить сюда со всей России, тогда они научились бы крепко рожать и крепко младенца держать… Впечатления… он передал государыне, которая… неожиданно приехала в Воспитательный дом, бегло осмотрела его и занялась мыслями об устройстве института охраны материнства… Я воспользовался удобным случаем и поместил в „Дыме Отечества“ защитительную статью по поводу личности Распутина, которая вызвала в печати, травившей Распутина, одинаково, как слева, так и справа… удивление… Распутин пришел в неистовый восторг от того, что я был единственный человек, осмелившийся печатно в пору величайшей его травли и выступлений против него Гучкова в Думе выступить в защиту… С этого момента он исполнял все просьбы мои и желания беспрекословно, в большинстве случаев являлся ко мне за советом и интимно посвящал меня в детали своих переживаний. Причем никогда… не сказал ни одного слова о своих каких бы то ни было интимных отношениях не только с государыней, которую всегда характеризовал одним словом „умница“, но и вообще с какой-нибудь женщиной…»

Из показаний Марии Головиной ЧСК: «Жена моего двоюродного брата Александра Пистолькорс была знакома со старцем Григорием Ефимовичем Распутиным, которого в это время считали святым человеком… который может утешить в горе… В первый раз отца Григория я увидела всего на несколько минут, и он произвел на меня прекрасное впечатление. Разговор шел о том, что я хотела уйти от мира в монастырь… Распутин мне заметил на это, что Богу можно служить везде, что жизнь так круто менять не следует».