Русский мир. Часть 1

Слово «интеллигенция» в значении, близком к современному, появляется в русском литературном языке 60-х гг. XIX столетия. Оно широко использовалось в художественной литературе, встречается в документах личного характера. Интересно, что уже тогда оно нередко имеет слегка негативный или насмешливо-презрительный оттенок. Н. П. Огарев в письме (1850) к историку Т. Н. Грановскому пишет: «Какой-то субъект с гигантской интеллигенцией рассказал, что жена моя говорит, что вы – друзья мои – меня разорили! И вместо того, чтобы обратиться ко мне с запросом (если уж духа не хватало рассердиться на клевету), вместо того обвиненье субъекта с гигантской интеллигенцией было принято за аксиому». В дневниках министра иностранных дел П. А. Валуева и литературного цензора А. В. Никитенко (изданы в 1865) также встречается понятие «интеллигенция». «Управление, – пишет Валуев, – по-прежнему будет состоять из элементов интеллигенции без различий сословий». «Народ погружен в глубокое варварство, интеллигенция развращена и испорчена, правительство бессильно для всякого добра», – говорит Никитенко¹²⁴.

В. И. Даль помещает это слово во втором издании «Толкового словаря» (в первом, 1863 г., оно отсутствует), объясняя его таким образом: «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей».

И. С. Тургенев вкладывает слово «интеллигенция» в уста своего персонажа в «Странной истории» (1869) и сопровождает его комментариями повествователя. Видно, что в разговорной речи это слово тогда было новым: «“Послезавтра в дворянском собрании большой бал. Советую съездить: здесь не без красавиц. Ну и всю нашу интеллигенцию вы увидите”. Мой знакомый: как человек, некогда обучавшийся в университете, любил употреблять выражения ученые. Он произносил их с иронией, но и с уважением». Иронически отмечено модное слово «интеллигенция» в «Литературном вечере» И. А. Гончарова (1877): «Возьмешь книгу или газету – и не знаешь, русскую или иностранную грамоту читаешь! Объективный, субъективный, эксплуатация, инспирация, конкуренция, интеллигенция – так и погоняют одно другое».

У Салтыкова-Щедрина в «Пошехонских рассказах»: «Многие полагают, что принадлежность к интеллигенции, как смехотворно называют у нас всякого не окончившего курс недоумка, обеспечивает от исследования, но это теория несправедливая»¹²⁵.

В 1890 г. И. М. Желтов в заметке «Иноязычие в русском языке» писал: «Помимо бесчисленных глаголов иноземного происхождения с окончанием -ировать, наводнивших нашу повременную печать, особенно одолели и до тошноты опротивели слова: интеллигенция, интеллигентный и даже чудовищное имя существительное – интеллигент, как будто что-то особенно высокое и недосягаемое. …В известном смысле, впрочем, эти выражения обозначают действительно понятия новые, ибо интеллигенции и интеллигентов у нас прежде не бывало. У нас были “люди ученые”, затем “люди образованные”, наконец, хотя и “не ученые” и “не образованные”, но все-таки “умные”. Интеллигенция же и интеллигент не означают ни того, ни другого, ни третьего. Всякий недоучка, нахватавшийся новомодных оборотов и слов, зачастую даже и круглый дурак, затвердивший такие выражения, считается у нас интеллигентом, а совокупность их интеллигенцией»¹²⁶.

П. Д. Боборыкин, который объявил себя «крестным отцом» термина и в этом качестве встречается почти во всех словарях, справочниках и энциклопедиях XX в., широко использовал его в прессе и в каком-то смысле действительно популяризировал его, ввел в массовый оборот. Боборыкин объявил, что заимствовал этот термин из немецкой культуры, где он использовался для обозначения того слоя общества, представители которого занимаются интеллектуальной деятельностью. Он объяснял, что в него вкладывается особый смысл: он определял интеллигенцию как лиц «высокой умственной и этической культуры», а не как «работников умственного труда». По его мнению, интеллигенция в России – это чисто русский морально-этический феномен. К интеллигенции в этом понимании относятся люди разных профессиональных групп, принадлежащие к разным политическим движениям, но имеющие общую духовно-нравственную основу.

Вопрос о происхождении слова «интеллигенция» имеет большое значение. Во-первых, оно помогает понять содержание, суть явления, во-вторых, важно время его появления и распространения в русском обществе. Наконец, политическую остроту имеет вопрос о заимствовании. Неоднократно отмечалось, что слово «интеллигенция» вошло в иностранные языки из русского. В последние годы, когда вопрос о том, что в России есть своего, а что привнесенного (с очевидным перевесом в сторону последнего), стал особенно актуальным, авторы все чаще указывают на французское, немецкое и даже польское происхождение слова. Очевидно, что, будучи латинским в своей основе, оно было распространено в разных европейских языках, но как термин (intelligentsia, intelligenzia), означающий вполне конкретный феномен общественной жизни, причем именно русской, оно вернулось в иностранные языки из русского, но уже с новым содержанием.