Читаем Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов «московитов» полностью

Господа Саваофа [сиречь Отца], брадою седа, и Единороднаго Сына во чреве Его писати на иконах, и Голубь между Ими, зело нелепо и неприлично есть, зане кто виде Отца по Божеству? Отец бо не имать плоти, и Сын не во плоти родися от Отца прежде веков, аще Давид пророк и глаголет: «Из чрева прежде денницы родих Тя», обаче то рождение не плотьское, но неизреченно и непостижимо бысть. Глаголет бо и Сам Христос во Святом Евангелии: «Никтоже весть Отца, токмо Сын». И Исаиа пророк во главе 40 глаголет: «Кому уподобисте Господа и коему подобию уподобисте Его? Еда бо образ сотвори древоделя или златарь слиав злато позлати и́ или подобием сотвори его?» Подобне и святый Павел апостол в Деянии глаголет во главе 17, зачало 40: «Род убо суще Божий не должни есмы непщевати подобну быти Божеству злату, или сребру, или камению, и начертанию художну, и смышлению человека». Глаголет бо и Иоанн Дамаскинский: «К сим же Невидимаго и Безтелеснаго и Неописаннаго и Необразнаго Бога кто может сотворити подражание? Пребезумия убо крайняго и нечестия образовати Божество». Подобне же возбраняет о сем и святый Григорий Двоеслов. Сего ради Саваофа, иже есть Божество, и тое преждевечное рождение Единороднаго Сына от Отца умом точию подобает нам разумети, а писати во образех отнюдь не подобает и невозможно[245].

Это постановление Большого Московского собора 1666–1667 гг., на котором присутствовало и большинство русских церковных иерархов, не могло не повлиять и на веру русских людей в то, что борода является частью Образа Божия в человеке. Не с этим ли связана (наряду с распространившимся полонофильством) «оттепель» в отношении к бритым лицам при дворе Федора Алексеевича? О ней в одном из своих постановлений 1680‐х гг. вспоминал патриарх Иоаким, сокрушаясь о том, что «еллинский блуднический гнусный обычай» брадобрития, почти совсем искорененный при Алексее Михайловиче, в последующие годы опять оказался широко распространен[246].

Перейти на страницу:

Все книги серии Интеллектуальная история

Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века
Поэзия и полиция. Сеть коммуникаций в Париже XVIII века

Книга профессора Гарвардского университета Роберта Дарнтона «Поэзия и полиция» сочетает в себе приемы детективного расследования, исторического изыскания и теоретической рефлексии. Ее сюжет связан с вторичным распутыванием обстоятельств одного дела, однажды уже раскрытого парижской полицией. Речь идет о распространении весной 1749 года крамольных стихов, направленных против королевского двора и лично Людовика XV. Пытаясь выйти на автора, полиция отправила в Бастилию четырнадцать представителей образованного сословия – студентов, молодых священников и адвокатов. Реконструируя культурный контекст, стоящий за этими стихами, Роберт Дарнтон описывает злободневную, низовую и придворную, поэзию в качестве важного политического медиа, во многом определявшего то, что впоследствии станет называться «общественным мнением». Пытаясь – вслед за французскими сыщиками XVIII века – распутать цепочку распространения такого рода стихов, американский историк вскрывает роль устных коммуникаций и социальных сетей в эпоху, когда Старый режим уже изживал себя, а Интернет еще не был изобретен.

Роберт Дарнтон

Документальная литература
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века
Под сводами Дворца правосудия. Семь юридических коллизий во Франции XVI века

Французские адвокаты, судьи и университетские магистры оказались участниками семи рассматриваемых в книге конфликтов. Помимо восстановления их исторических и биографических обстоятельств на основе архивных источников, эти конфликты рассмотрены и как юридические коллизии, то есть как противоречия между компетенциями различных органов власти или между разными правовыми актами, регулирующими смежные отношения, и как казусы — запутанные случаи, требующие применения микроисторических методов исследования. Избранный ракурс позволяет взглянуть изнутри на важные исторические процессы: формирование абсолютистской идеологии, стремление унифицировать французское право, функционирование королевского правосудия и проведение судебно-административных реформ, распространение реформационных идей и вызванные этим религиозные войны, укрепление института продажи королевских должностей. Большое внимание уделено проблемам истории повседневности и истории семьи. Но главными остаются базовые вопросы обновленной социальной истории: социальные иерархии и социальная мобильность, степени свободы индивида и группы в определении своей судьбы, представления о том, как было устроено французское общество XVI века.

Павел Юрьевич Уваров

Юриспруденция / Образование и наука

Похожие книги

Казино изнутри
Казино изнутри

По сути своей, казино и честная игра — слова-синонимы. Но в силу непонятных причин, они пришли между собой в противоречие. И теперь простой обыватель, ни разу не перешагивавший порога официального игрового дома, считает, что в казино все подстроено, выиграть нельзя и что хозяева такого рода заведений готовы использовать все средства научно-технического прогресса, только бы не позволить посетителю уйти с деньгами. Возникает логичный вопрос: «Раз все подстроено, зачем туда люди ходят?» На что вам тут же парируют: «А где вы там людей-то видели? Одни жулики и бандиты!» И на этой радужной ноте разговор, как правило, заканчивается, ибо дальнейшая дискуссия становится просто бессмысленной.Автор не ставит целью разрушить мнение, что казино — это территория порока и разврата, место, где царит жажда наживы, где пороки вылезают из потаенных уголков души и сознания. Все это — было, есть и будет. И сколько бы ни развивалось общество, эти слова, к сожалению, всегда будут синонимами любого игорного заведения в нашей стране.

Аарон Бирман

Документальная литература