Русский национал-социализм

История развития государственности неразрывно прослеживается с рубежа ранней бронзы, от Междуречья и дельты Нила до джунглей и горных плато Мезоамерики. В том или ином виде государственность существовала и развивалась параллельно различным технологическим укладам, экономическим формациям и парадигмам общественного сознания, проявляя, при всём разнообразии этноспецифики, весьма ограниченный набор устойчивых оптимальных форм. Исходя из очевидности их параллельного сосуществования, как и в случае с этносознанием, можно говорить только об условной стадийности развития государственности, в условно выделяемых оптимальных формах. Это:

— кланово-аристократическая форма государственности, где государствообразующим элементом является род, клан или аристократия, обособленная в касту или сословие по родовому признаку. Ресурсы в этой стадии самоорганизации этноса принадлежат и охраняются родами или их сословно-кастовыми объединениями. Институты государства и власти не разделены и часто персонализированы в одном лице властителя;

— форма народно-корпоративной государственности, где государствообразующим уже является весь народ, разделённый ещё на социальные корпорации по имущественному признаку с реликтами кланово-аристократического форматирования. Ресурсы в этой стадии государственности принадлежат и охраняются всем государствообразующим народом, но за распределение и господство над ними ведётся непримиримая борьба между социальными корпорациями, каждая из которых, в плане экономических интересов, стремится подменить собою весь народ. Институты власти и государства формально разделены демократическими процедурами (избирательным правом), однако, первые являются инструментом политического доминирования власть предержащей соцкорпорации над вторыми. Проще говоря — власть является правосубъектом и собственником государства;

— форма национальной государственности, где правосубъектом является государствообразующая нация, а власть — ответственным исполнителем её воли и объектом этого права. Поэтому, ресурсы на этой стадии самоорганизации являются общенациональным достоянием, а форма власти — любой, сообразной национальным интересам и текущей политической ситуации. Оптимальная реализация этой формы государственности возможна только на национальной фазе развития этносознания и в парадигме национал-социализма.

Системообразующими факторами в этой схеме выбраны субъект самоорганизации и уровень обобществления ресурсов этнопопуляции, будь то земля, природа или женщины. Кстати, на примере последних, будет не лишним дать иллюстрацию этого параметра. (Будем надеяться, что женщин и впредь не заинтересуют проблемы нации и государства). Так:

— на индивидуальном уровне — женщина — ресурс мужчины. Защищается и контролируется (в разной степени) нормами его этики и силы (примеры у каждого на кухне);

— на кланово-аристократическом уровне — ресурс рода, клана и сословия. Защищается и контролируется их нормами этики и права (примеры на Кавказе и в европейских монархиях: пр. Диана и проч.);

— на народно-корпоративном уровне — ресурс соцкорпорации. защищается и контролируется нормами корпоративной этики и права (примеры на Рублёвке, в Думе и проч. газпромах: генеральши, думочки, газпромочки и проч. собчачки);

— на национальном уровне — ресурс нации. Защищается и контролируется нормами национальной этики и права (условные примеры — еврейки, цыганки, ещё более условно — японки или северокореянки).

Очевидно и бесспорно, что даже еврейки и цыганки на их условно национальном уровне обобществления являются жёнами своих мужей, сестрами, дочерями и матерями своих родов, генеральшами, если муж — генерал, бизнесменками, если муж бизнесмен или мэр одного из российских городов, на худой конец. То есть — такая же картина накопительной эволюции, как и с этносознанием: без отрицания маркеров предыдущей стадии.

Далее, не трудно заметить, что предложенная схема эволюции государственности, вслед за трудами проф. В.Л.Акулова по этому вопросу, явно отделяет власть от формы самоорганизации этноса. Действительно, государства без власти не бывает, но власть-то без государства — ещё как! Папуасы, духовенство, криминал и т. п. И уже этим очевидным соображением мы ловим за хвост всю диалектику власти и государства: сначала — власть без государства, потом — государство для власти, затем — власть для государства и…, далее, оставим на хлеб потомкам. Ибо, государство без власти пока может явиться только в либерально-коммунистическом бреду.