Русский национал-социализм

Без собственной идеологии ДПНИ с «урус-сотоварищи» быстро скатилась на позиции оранжизма, заблаговременно подготовленные хлопотами спонсоров и канули в лета вместе со знамёнами а'ля Би-лайн. Вождь — хозяин, а с хозяина спросу нет. Старая песня.

Так и в начале XX века, в пору идейного и политического хаоса в послевоенной Германии, случилось с местечковым национал-социализмом. Из всего идейного инкубатора общества Туле, начинающий харизматичный лидер НСДАП, выбрал яйца Розенберга, Гесса, да Штрайхера. Уж, что выбрал, то и получил. Остальных талантливые молодые «оргорвики» с лычками СС разогнали кого куда, чтоб не путалось под сапогами всякое там премудрое старичьё и не глушило гармональную инициативу молодёжи.

В результате утраты ценностных ориентиров, которые задаёт только идеология, через 12 лет жёны и дочери тех «орговиков», что не кончили жизнь самоубийством, пошли под плащ-палатки русских солдат. Но эту простую причинно-следственную связь историки НСДАП шизофренически отказываются признавать. Как папуасы — связь между сексом рождением ребёнка через 9 месяцев. Долго. А тут, аж 10–12 лет! Непостижимо. Легче списать идеологический провал местного пивного НС на происки масо-жидонов и прочей мировой закулисы.

И понеслось. Не затихла ещё берлинская канонада, а в котловане истории изучения истории НСДАП уже закипела работа. Что же полезного для теории Русского национал-социализма было откопано в этом котловане?

Для этого надо резюмировать то, что в идеологии немецкого НС было и чего не было. Поскольку, выражаясь словами Конфуция: «Трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно, если её там нет».

— было отрицание классового подхода, но не было научно обоснованной альтернативы;

— был миф о сакральном единстве нации, но не было биосоциологического понимания нации как целостного живого организма, состоящего из социальных групп-органов;

— был миф о крови и черепомер, но не было генетической атропологии. Отсюда — чудовищный миф о неполноценности русских, самоопровергнутый уже после краха на Курской дуге. Но, как говорится: «Фарш невозможно провернуть назад»…;

— был геополитический миф об исторической предопределённости продвижения германской нации на Восток, потому что не было ни этнополитики, ни сколько-нибудь достоверной истории славянства;

— миф о сверхчеловеке — он настолько интуитивен, что как и любой смертный, могу предложить свою трактовку: сверхчеловек — не тот, кто имеет сверхчеловеческую силу, а тот, кто не имеет человеческих слабостей, ни одной. Миф — он и есть миф.

Этого, далеко не полного перечня, уже достаточно для того, чтобы убедиться, что в местном немецком НС начала прошлого века не было в ничего, собственно, от научной теории. Так, мифы, откровения, мистика. Причём, совершенно объективно.

Потому что, нет и не могло быть в то время никакой научной расологии, потому как антропология была в зачаточном состоянии, на стадии «найди 10 отличий». Брали краниометр и находили. Но, краниометр для генетической антропологии, что увеличительное стекло для ядерной физики. Не было той физико-технологической инструментальной базы, которая переводит эту науку из стадии «найди 10 отличий» в инструмент познания и изменения реальности. Таковым явилась расшифровка ДНК в через 50 лет после конца Райха 3.0, кстати, далеко не оконченная ещё и сегодня. Но последствия этого открытия сопоставимы по всеохватности только с открытиями Магеллана и Коперника. Современная генетическая антропология даёт статистически обоснованное представление не только о времени и месте гибридизации или мутогенеза отдельного этносообщества, но и о путях и времени его распространения.

Не было ещё полноценной био-социологии. Био-этология была ещё в стадии набора информации, когда каждое новое наблюдение воспринималось как открытие.

Тоже было происходило и в области европейской археологии, когда первые раскопки на севере Германии начали приносить ошеломляющие результаты — автохтонами были славяне. Этот факт был проигнорирован, закопан в архивы и до сих пор не разрабатывается наукой. Отсюда — совершенно мифологическое представление о месте и роли немецкого народа в этнополитической истории. А самое главное — ложное представление о его национальных идеалах и интересах, что, собственно и предопределило неизбежность краха местной НС-тусовки.

Таким образом, полноценной научной теории национал-социализма у НСДАП не было; была совокупность этнокультурных мифов и архетипов, эклектически собранных в набор идеологических инструментов, для достижения до конца не осознанной цели.

Возможно, поэтому и судить в Нюрнберге было нечего, кроме военных преступлений.

Но была практика. Интуитивная и «на ощупь». Дощупались, правда, уже в конце, но в своё время:

— верно оценена роль агитации, социального и эстетического акцентов в ней;

— верно сделана ставка на организацию по армейскому образцу;

— верно применён приём тотального охвата социально-образовательной системы НС контролем и руководством.