Русский Newsweek №40 (307), 27 сентября - 3 октября 2010 года

Если фигура умолчания была сильной стороной первой «Иглы», то в «Игле. Ремикс» Нугманов от нее отказался и пустился в досужие разъяснения. Оказалось, что Моро работал в котельной и хотел стать музыкантом, а Спартак обещал ему деньги за участие в подпольных боях без правил. Нугманов с самого начала приземляет и своего героя, и сыгравшего его Цоя, показывая в прологе его интервью на телевидении, а потом какой-то подвальный концерт. Причем звук режиссер дает не живой, а подложенную фонограмму, отчего выглядит все это чрезвычайно фальшиво.

Так же как и все остальные виньетки и завитки, которыми Нугманов разукрасил «Иглу», словно шофер-дальнобойщик кабину грузовика, в кадр полезла кокетливая мультипликация. Комикс, призванный заменить сцены с Цоем, которые снять по понятным причинам невозможно, режиссер даже не потрудился анимировать. Вполне возможно, что стахановские темпы подготовки фильма к печальному юбилею просто не позволяли этого сделать. Зато удалось подснять пожилых Баширова с Мамоновым, которые выглядят печальными потрепанными клоунами на фоне своих бодрых молодых двойников. Обещанных эпизодов, не вошедших в старую версию, нет вообще ни одного. Новый саундтрек — это в основном навязчивые игривые вариации группы Messer Chups по поводу радиокомментариев, сопровождавших действие старого фильма. А перемонтаж заключается прежде всего в том, что сентиментальный Нугманов решил оставить Моро в живых — дескать, он уехал, но обещал вернуться.

Можно было бы возмущаться, что нам вместо нового фильма подсунули чистейший образец пиара и надувательства. Но, возможно, никакого злого умысла в этом нет, а катастрофический результат объясняется двумя причинами. Во-первых, совершенно отчетливо видно, что играть в старые игры не получается просто потому, что никакими усилиями и стилизациями нельзя смонтировать эстетическую и мировоззренческую реальность конца 80-х и конца нулевых. Диссонанс получается чудовищный. Но, как ни странно, Цой в этом сочетании не выглядит целлулоидной эксгумацией. Скорее современные Мамонов с Башировым — живыми трупами. Во-вторых, «Игла. Ремикс» убедительно доказывает, что культовое кино (так же как и книги, музыка и все остальное) часто существует как бы отдельно от своих авторов, которые обладают довольно примитивными представлениями о собственных произведениях. А может, все проще, и ученик Соловьева, в отличие от учителя, с годами просто поглупел.

Охота и собирательство-Общество

На правах рекламы

Схемы точек для лечения заболеваний в домашних условиях. www.eledia.ru

Галерист Дмитрий Ханкин больше всего на свете любит самиздатовские книги XVIII века

Некоторые галеристы предпочитают коллекционировать совсем не то, что продают. А другие никогда не продают то, что собирают

21 сентября стартует новый художественный сезон — в ЦДХ открывается старейшая ярмарка современного искусства «Арт Москва». «Арт Москва» — индикатор ситуации на художественном рынке, она покажет, очнулся ли рынок после кризиса. Появятся новые коллекционеры — значит, очнулся. Но они неизбежно будут задавать знакомый вопрос: как отличить инвестиционно привлекательные работы от профанации?

В 2007 году московский галерист и американский гражданин Гари Татинцян нашел на этот вопрос оптимальный ответ. Он открыл выставку «Создай свой музей!», где показал свою собственную коллекцию — от икон до полуразложившегося силиконового манекена Тони Мателли под названием Fuck’d. Таким образом Татинцян пытался доказать: он продает то, во что вкладывается сам.

По-хорошему, у него и выбора-то не было. Его галерея торгует западными звездами, чьи имена ничего не говорят недоверчивым новичкам. В Россию звезды готовы ехать, если их ждет там хоть одна гарантированная продажа. Обычно этим гарантом оказывается галерист.

В этом году одновременно с «Арт Москвой» Татинцян показывает выставку абстракциониста Питера Хейли, которого давно покупает сам. Со стороны кажется: голубые фишки арт-рынка — в личных собраниях торговцев искусством, «посмотри на стены их домов и купи то же самое». Но на поверку оказывается: у арт-дилеров свои тайные пристрастия и далеко не все готовы разделить их со своими клиентами.

Самый буржуазный стенд на «Арт Москве» традиционно у галереи «Триумф», у нее же роскошное помещение в особняке XIX века и пол-этажа в гостинице «Метрополь». У нее же самые дорогие авторы — от Дэмиена Херста до «АЕС+Ф». Совладелец галереи Дмитрий Ханкин впервые показывает свою собственную коллекцию. Вся она — в книжных шкафах.