Русский офицерский корпус в годы Гражданской войны. Противостояние командных кадров. 1917–1922 гг.

В Перми ко мне присоединился 701 красный офицер, почти все они занимают командные должности, из них сформирована Пермская дивизия, боевая работа которой блестяща. Что же остается делать офицеру, у которого позади пуля комиссара, а впереди военно-полевой суд? Ясно, да это подтвердилось теперь показаниями пленных, что офицеры, сдававшиеся раньше десятками, теперь дерутся до конца. Насколько этот приказ недальновиден политически, настолько он жесток по отношению к строевому офицерству, клавшему тысячами свои головы на германской войне и кладущему их сейчас вольно и невольно на всех многочисленных фронтах России»[478].

Разумеется, основным источником комплектования антибольшевистских армий Востока России стали мобилизации. В Народную армию Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания (Комуча) летом 1918 г. оказались мобилизованы до 6 тысяч офицеров (сюда же входили и добровольцы). Мобилизации подлежали офицеры до 35 лет[479]. В Сибирскую армию к 1 октября 1918 г. призвали 10 754 офицера[480]. В Сибири офицерская мобилизация охватывала лиц до 43 лет (этот же предельный возраст был позднее подтвержден приказом Колчака № 75 от 18 декабря 1918 г.). В Сибири не хватало штаб-офицеров, существовали трудности с назначениями командиров полков и батальонов, не хватало генштабистов, военных инженеров, военных юристов, интендантов[481].

Развертывание единых антибольшевистских вооруженных сил привело к складыванию совершенно иной ситуации. Офицеров оказалось недостаточно уже не только на штаб-офицерских должностях, но и на должностях младших офицеров, причем этот дефицит белые так и не преодолели даже в 1919 г. Некомплект командных кадров в июле 1919 г. достигал порядка 10 тысяч человек, включая примерно 8500 обер-офицеров, то есть командиров младшего и среднего звена[482].

Мобилизации, конечно, не могли дать столь мотивированных командиров, какие пришли в армию добровольно. Офицеры нередко не горели желанием участвовать в Гражданской войне. Так, красные провели в Казани в начале августа 1918 г. регистрацию офицеров, выявившую около 3000 человек. Белые же после занятия города 7 августа 1918 г. смогли сформировать лишь две офицерские роты общей численностью не более 730 человек[483]. Проблема уклонения офицеров от призыва, несмотря на угрозы, не была решена и позднее при Колчаке. В этой связи неудивительно, например, что наиболее известные лидеры сибирских и дальневосточных красных партизан являлись бывшими офицерами (А.Д. Кравченко и С.Г. Лазо имели чин прапорщика (в отношении Лазо также фигурирует чин подпоручика), П.Е. Щетинкин – штабс-капитана). Большое количество офицеров, попав на службу, уклонялись от отправки на фронт.

По некоторым данным, к началу 1919 г. некомплект офицеров у Колчака достигал 10 000 человек[484]. Некомплект офицеров в частях Оренбургского казачьего войска по отношению к штату, по данным на 15 октября 1918 г., достиг чудовищной цифры – не менее 63 штаб-офицеров и не менее 801 обер-офицера[485]. Во многих казачьих полках некомплект исчислялся двузначными цифрами[486]. По штату в казачьем конном полку полагались 4 штаб-офицера и 45 обер-офицеров. Так, во 2-м Оренбургском казачьем полку не хватало до штатного количества 2 штаб-офицеров и 31 обер-офицера, в 5-м – 1 штаб-офицера и 40 обер-офицеров. Атаман А.И. Дутов 7 сентября 1918 г. даже обратился к казачьим офицерам с призывом не покидать свои части в связи с некомплектом[487]. Бывало, что на офицерских должностях из-за нехватки офицерского состава находились унтер-офицеры[488]. Тыл же, наоборот, был переполнен офицерством. Не способствовало исправлению ситуации и суровое отношение к бывшим офицерам, ранее служившим у красных и попадавшим в плен к белым.

В Сибирской армии на 1 марта 1919 г. значились 83 кадровых офицера и 3193 офицера военного времени[489], на 15 марта – 70 кадровых офицеров при 3009 офицерах военного времени[490]. В IV Оренбургском армейском корпусе к 1 апреля состояли 19 кадровых офицеров и 389 офицеров военного времени[491]. К 15 апреля 1919 г. во всей Западной армии насчитывалось 138 кадровых офицеров и 2548 офицеров военного времени[492]. Во II Уфимском армейском корпусе к той же дате состояли 49 кадровых офицеров и 924 офицера военного времени[493]. В мае 1919 г. в 4-м Оренбургском казачьем полку насчитывалось 3 кадровых офицера и 2 офицера военного времени, в 33-м Оренбургском казачьем полку – 1 кадровый офицер и 4 офицера военного времени[494]. В Сибирской армии в мае не хватало офицеров даже для укомплектования штабов двух армейских групп, которые комплектовались по штатам штабов неотдельных армий[495].