Русский орден внутри КПСС. Помощник М. А. Суслова вспоминает

Всякое серьезное политическое движение начинается с теоретической основы. У нас же ее тогда, в 60-х годах практически не было. Мы начинали приходить в себя — в русское самосознание чуть ли не с нуля: все знаково русское тогда держалось за семью замками в засекреченном от народа «спецхране». После первой иудейской Октябрьской революции Ленин выслал выдающихся русских философов специальным «философским пароходом» за кордон в принудительную эмиграцию. Двести человек элиты русской интеллигенции было отправлено (потом опытом Ленина-Бланка воспользуется Андропов-Файнштейн, высылая Солженицына и иже с ним). Обезглавив русскую духовную мысль, советская власть массовыми расстрелами и концлагерями добила коренную русскую интеллигенцию и на ее место из-за черты «местечек» широком потоком через липовые краткосрочные курсы — институты Красной Профессуры! — влилась советская иудейская псевдо-интеллигенция, всякие академики Минцы и иже с ними, которая и составила костяк всех СМИ, всего преподавательского состава, всех творческих союзов (от 70 до 83 % — официальные тогдашние цифры).

Еврейская «местечковая» интеллигенция не могла ни по своей эрудиции, ни по мысли конкурировать с высоким Русским Духом. У них был совершенно другой дух — дух Каббалы. Дух темных абстракций, глубинной знаковой символики, обожествляемого «Ничто» под именем не имеющего лика Иеговы. Русскую культуру советская иудейская власть никогда не понимала и не принимала. Поэтому сразу же изобрела «спецхран» — колючую проволоку, своего рода идеологический концлагерь, куда отправила всю самобытную русскую духовную культуру. Еще жестче был полузапрет. Даже Сергей Есенин, даже Федор Достоевский были под полузапретом — не переиздавались. Льва Толстого и Лескова долго топтали и не выпускали. Бунина боялись. Что уж говорить о великой книге Николая Данилевского «Россия и Европа», объяснившей всему миру русскую душу?! в современной западной философии имя Данилевского упоминается первым в ряду таких выдающихся мыслителей, как О. Шпенглер, А. Тойнби, Ф. Нортрон, В. Шубарт, П.А. Сорокин. Но на своей Родине о Данилевском молчали, как о прокаженном. Великого Федора Тютчева толком не знали. Об Алексее Хомякове и Иване Киреевском, Иване и Константине Аксаковых, Константине Леонтьеве и Василии Розанове, Георгии Федотове с его «Будет ли существовать Россия?», Иване Ильине и Иване Солоневиче писать запрещалось — этих вроде как и не было, иудейская цензура любое, даже осторожное критическое упоминание о них с воплями вырезала! о православном орденском исихазме — «самопознании духа в великом безмолвии через сердце» даже многие культурные и тайно верующие русские слыхом не слыхивали. Заикнешься — смотрят на тебя растерянно даже на уровне эрудитов Петра Палиевского или Вадима Кожинова.

Поэтому «Русские клубы» призваны были первым делом вернуть в обращение самобытную русскую духовную культуру. Через осторожные рефераты и лекции. Через хорошо законспирированный «самиздат». Через общение русских людей на своем русском духовном языке. Sic! Через осторожное по шажочку возвращение русского самосознания в лоно Правоcлавной Церкви и в ее тайную доктрину — в исихазм.

Кадров своей русской интеллигенции у нас практически не было, с миру по нитке собирали. Знаковых русских фигур — кот наплакал: Леонид Леонов, Михаил Шолохов с его верным помощником Федором Шахмагоновым, молодые Владимир Солоухин и только что вышедший из запрещения Илья Глазунов. Я горжусь тем, что первым пробился через тяжелую цензуру с легальной статьей о молодом Глазунове, — по обстоятельствам витиеватой, жалко оговаривающейся, но со знаковым названием «Обещание» и крупными фотографиями работ — смотри, как это по-русски прекрасно «живописано», каждый сам все поймет! Был тогда такой «террористический» взрыв («Советская культура», 3 апреля 1962 г.), что на следующий же день меня пригласили, — на меня посмотреть, — на элитное сборище военных атташе и посланников по культуре, то есть всех «профессионалов», в Британское посольство, где мы по душам поговорили! Недавно, 31 августа 2004 года Народный художник СССР, лауреат Государственной премии России, ректор русской Академии художеств, почетный руководитель реставрационных работ в Большом Кремлевском Дворце Илья Сергеевич Глазунов открыл на Волхонке 13, рядом с Храмом Христа Спасителя, свой личный музей, подарив городу 306 своих работ. А в них вся русская история в знаковых картинах. Где «свои», а где «чужие» в лоб «живописано», не ошибешься. Дивная галерея русского самопознания. Сведите, русские, к Глазунову своих детей, чтобы русский дух в них пробудился. Видите, добился своего торжества русский гений.

В 60-е такое было невозможно. И от себя и от Запада мы, русские, были отгорожены одинаково «железным занавесом». И нам было лишь бы подняться с колен.